Prevalence of disadaptive eating behavior among sports university students

Full Text

ВВЕДЕНИЕ

Многочисленные исследования показывают важность изучения вопросов, связанных с фактическим питанием как фактором риска развития алиментарно-зависимых заболеваний современной студенческой молодёжи [1–3]. Значительная часть авторов занимается изучением фактического питания студентов, и имеются лишь отдельные исследования, посвящённые оценке пищевого поведения (ПП) данной категории лиц [4, 5]. Под ПП принято понимать ценностное отношение к пище и её приёму, определённый стереотип питания в обыденных условиях и в ситуации стресса, ориентацию на образ собственного тела и деятельность по его формированию [6]. Нарушения ПП характеризуются широким спектром состояний от строгого ограничения до переедания [7–9].

Особую актуальность изучение особенностей ПП приобретает для сферы физической культуры и спорта ввиду повышенного внимания, которое должны уделять студенты спортивного вуза вопросам питания, поскольку от модели ПП и в конечном итоге фактического питания будет зависеть пищевой статус, который во многом определяет не только результативность спортивной деятельности (победы в спортивных состязаниях), но и успешность обучения в спортивном вузе в целом [10]. Необходимо также иметь в виду, что распространённость расстройств ПП среди спортсменов в 3 раза выше, чем среди не занимающихся спортом [11, 12]. Спортсмены входят в группу риска нарушений ПП, таких как нервная анорексия и булимия, которые являются медико-социальной проблемой для целого ряда видов спорта и представляют огромный риск не только для развития профессиональной спортивной карьеры, но и для здоровья и жизни спортсменов [12–14].

Важность исследований по выявлению дезадаптивного ПП среди занимающихся спортом обусловлена ещё и тем, что на доклиническом этапе формирование аддиктивных пищевых реакций может происходить продолжительное время на фоне «нормальных» объективных показателей — индекса массы тела и т.д., а признаки отклоняющегося от нормы ПП не фиксируются не только окружающими, но и самим индивидом из-за недооценки значимости, или их проявления диссимулируются [15–17]. Последнее во многом связано с тем, что спортсмены по сравнению с неспортсменами в большей степени склонны скрывать возникающие проблемы со здоровьем ввиду повышенной толерантности к боли/физическому дискомфорту, а также в связи со страхом потери профессиональных компетенций и позиций, что затрудняет диагностику дезадаптивного ПП [11]. В то же время результаты клинических исследований указывают на то, что важным условием эффективной помощи пациентам с нарушениями ПП является их раннее выявление [18].

Необходимость детального изучения проблемы дезадаптивного ПП среди студентов спортивного вуза обусловлена важностью учёта особенностей распространённости нарушений ПП среди студентов-неспортсменов и студентов, занимающихся отдельными видами спорта, при разработке и обосновании профилактических мероприятий, направленных на снижение уровня подобных состояний у исследуемого контингента лиц.

Цель исследования. Оценить распространённость дезадаптивного пищевого поведения среди студентов спортивного вуза.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Выполнено поперечное исследование в период с сентября 2021 года по май 2022 года на базе Поволжского государственного университета физической культуры, спорта и туризма (Казань, Республика Татарстан, Россия), в котором приняли участие 768 студентов (343 юноши и 425 девушек). Расчёт необходимого объёма выборки проводили при помощи онлайн-калькулятора RaoSoft (http://www.raosoft.com/), уровень точности оценки — 5%, доверительный интервал — 95%. Средний возраст опрошенных составил 20,54±1,29 года. Распределение по возрасту и полу представлено на рис. 1. Критерии включения: обучение на II–IV курсах по программам бакалавриата и I–II курсах магистратуры институтов физической культуры и спорта Поволжского государственного университета физической культуры, спорта и туризма, проживание в кампусе университета. Составляли единый сквозной список учащихся, отвечающих вышеуказанным критериям. Для отбора студентов в выборку использовали простой случайный метод с применением генератора случайных чисел. Перед началом исследования все принявшие в нём участие студенты подписали информированное согласие в соответствии с требованиями Хельсинкской декларации 1975 года (в пересмотре 2013 года). Анкетирование заключалось в заполнении гугл-формы¹.

 

Рис. 1. Распределение опрошенных студентов спортивного вуза по возрасту и полу, абс. число.

Fig. 1. Distribution of the surveyed sports students of the university by age and gender, n.

 

Для сравнительной характеристики распространённости дезадаптивного ПП всех студентов разделили на 10 групп, полученных сочетанием факторов «спортивная деятельность/вид спорта» и «пол». В группу студентов-неспортсменов вошли юноши и девушки, уровень физической активности которых был ограничен уроками физической культуры в рамках образовательной программы вуза. В группу студентов-спортсменов вошли представители 22 видов спорта: циклических видов спорта — ЦВС (лёгкая атлетика, лыжные гонки, плавание, гребля); сложнокоординационных видов спорта — СКВС (акробатика, фигурное катание, художественная и спортивная гимнастика, рок-н-рол, синхронное плавание); единоборств — Е (борьба, бокс, тхэквондо, фехтование), спортивных игр — СИ (бадминтон, баскетбол, волейбол, настольный теннис, регби, теннис, футбол, хоккей с шайбой, хоккей на траве). Разделение студентов-спортсменов по видам спорта обусловлено спецификой последних. Так, в отличие от СИ, в единоборствах существуют весовые категории, а деятельность спортсмена в СКВС и ряде ЦВС связана с существенными вертикальными перемещениями, которые сопровождаются активным противодействием силам гравитации, при этом определённый узкий диапазон массы тела атлетов является ключевым фактором спортивной успешности. Стремление спортсмена постоянно «удерживать» вес тела в заданных границах может стать фактором риска развития дезадаптивного ПП. Распределение студентов, принявших участие в исследовании, по полу и принадлежности к тому или иному виду спортивной деятельности представлено в табл. 1.

 

Таблица 1. Количество студентов, принявших участие в исследовании

Table 1. Number of students who particpated in the study

Всего обследованных Total number of participants	Студенты-спортсмены, человек Student-athletes, persons				Неспортсмены, человек Non-athletes, persons
	ЦВС | CS	СКВС | SСS	Е | MA	СИ | SG
Всего / Total, n=768	138	116	96	243	175
Юноши / Young men, n=343	55	21	64	148	55
Девушки / Girls n=425	83	95	32	95	120

Примечание: ЦВС — циклические виды спорта, СКВС — сложнокоординационные виды спорта, Е — единоборства, СИ — спортивные игры.

Note: CS — cyclic sports, SСS — complex coordination sports, MA — martial arts, SG — sports games.

 

В качестве инструмента донозологической диагностики дезадаптивного ПП среди студентов спортивного вуза использовали Шкалу оценки пищевого поведения (ШОПП), которая является адаптированной и валидизированной на русскоязычной выборке версией опросника Eating Disorder Inventory (EDI) [18, 19]. Каждое из 51 утверждений опросника респонденты оценивали по 6-балльной шкале. После перевода «сырых» баллов в стенайны результаты оценивали по 7 субшкалам: 1) «Стремление к худобе»; 2) «Булимия»; 3) «Неудовлетворённость телом»; 4) «Неэффективность»; 5) «Перфекционизм»; 6) «Недоверие в межличностных отношениях»; 7) «Интероцептивная некомпетентность». По субшкалам 1–3 оценивали наличие клинических проявлений нарушений ПП, а по субшкалам 4–7 — психологические характеристики и стереотипы поведения (ПХиСП), свойственные лицам с нарушением ПП. Надёжность теста по показателям альфа Кронбаха находилась в пределах от 0,58–0,69 (для субшкал 5 и 6) до 0,77–0,86 (для субшкал 1–4 и 7) [18].

Статистическую обработку данных проводили посредством программы SPSS Statistics v. 19.0 (IBM, США). Для оценки различий использовали таблицы сопряжённости с оценкой различий по критерию Пирсона (χ²). Результаты исследования представлены в виде доли и ошибки относительного показателя (P±p). За критический уровень принимали уровень альфа-ошибки 0,05.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Оценка результатов показала, что признаки дезадаптивного ПП выявляются как у студентов-спортсменов, так и среди обучающихся, не занимающихся спортом, и лишь у 41,1±1,8% (43,1±2,7% юношей и 39,5±2,4% девушек) студентов спортивного вуза они отсутствовали. Больше всего лиц с отклонениями по субшкалам ШОПП выявлено среди юношей и девушек, занимающихся единоборствами (72,9±4,5%; χ²=9,83; df=4; р=0,43). При этом не обнаружено статистически значимых гендерных различий по наличию/отсутствию отклонений по субшкалам ШОПП (рис. 2).

 

Рис. 2. Распределение студентов спортивного вуза по наличию/отсутствию отклонений по субшкалам Шкалы оценки пищевого поведения, %. Здесь: ЦВС — циклические виды спорта, СКВС — сложнокоординационные виды спорта, Е — единоборства, СИ — спортивные игры, НС — неспортсмены; ю — юноши, д — девушки.

Fig. 2. Distribution of students of a sports university by the presence / absence of deviations according to the Eating Behavior Assessment Scale subscales, %. Here: CS — cyclic sports, SСS — complex coordination sports, MA — martial arts, SG — sports games, NA — non-athletes; ym — young men, g — girls.

 

Анализ распространённости клинических симптомов, ПХиСП, свойственных лицам с дезадаптивным ПП, среди студентов спортивного вуза показал, что только клинические симптомы дезадаптивного ПП были выявлены у 10,3±2,3% неспортсменов и 8,6±1,2% спортсменов. У 33,1±3,6% обучающихся, не занимающихся спортом, и 28,5±1,9% студентов-спортсменов обнаружены ПХиСП, свойственные лицам с дезадаптивным ПП, а у 16,0±2,8% неспортсменов и 21,6±1,7% спортсменов выявлено их сочетание. При этом статистически значимых различий между спортсменами и неспортсменами не наблюдалось. В то же время клинические симптомы дезадаптивного ПП выявлялись в 1,7 раза чаще у студентов-спортсменов индивидуальных видов спорта (СКВС, Е, ЦВС) по сравнению с командными видами спорта (χ²=22,36; df=9; р=0,008). Стоит отдельно отметить, что студенты, у которых отсутствовали клинические симптомы, но были выявлены ПХиСП, свойственные лицам с дезадаптивным ПП, в большинстве представлены спортсменами (74,4±2,9% студентов, имеющих отклонения только по субшкалам 4–7), из них 44,4±3,8% — представители СИ. При разделении выделенной группы спортсменов игровых видов спорта по половому признаку выявлено, что бόльшую часть из них составили юноши (56,7±5,2%; χ²=20,86; df=1; р <0,001).

Стремление к худобе, которое выражается в чрезмерном беспокойстве о весе и систематических попытках похудеть, отмечено у 13,9±1,25% опрошенных студентов. У студентов-спортсменов индивидуальных видов спорта стремление к худобе выявлялось в 1,6 раза чаще, чем у спортсменов командных видов спорта (χ²=5,29; df=1; р=0,021). Среди девушек стремление к худобе встречалось в 3 раза чаще, чем среди юношей (χ²=29,21; df=1; р <0,001). При сравнительном анализе групп женского пола данный тип нарушений ПП был больше характерен для девушек, занимающихся СКВС (29,5±4,7%; χ²=9,47; df=4; р=0,05) (рис. 3).

 

Рис. 3. Распределение студентов с наличием клинических проявлений дезадаптивного пищевого поведения, %. Здесь: ЦВС — циклические виды спорта, СКВС — сложнокоординационные виды спорта, Е — единоборства, СИ — спортивные игры, НС — неспортсмены; ю — юноши, д — девушки.

Fig. 3. Distribution of students with clinical manifestations of maladaptive eating behavior, %. Here: CS — cyclic sports, SСS — complex coordination sports, MA — martial arts, SG — sports games, NA — non-athletes; ym — young men, g — girls.

 

По субшкале «Булимия», под которой понимается побуждение к наличию эпизодов переедания и «очищения», отклонения выявлены у 21,1±1,5% обследованных. Статистически значимых гендерных различий, а также различий в распространённости отклонений по данной субшкале при сравнении групп спортсменов и неспортсменов не обнаружено. В то же время у студентов-спортсменов индивидуальных видов спорта симптомы булимии выявлялись в 1,5 раза чаще, чем у спортсменов командных видов спорта (χ²=10,95; df=4; р=0,027).

Отклонения по субшкале «Неудовлетворённость телом», характеризующей оценку индивидуумом отдельных частей своего тела (бёдра, грудь, ягодицы), воспринимаемых как чрезмерно толстые, выявлены лишь у 11,7±1,2% обследованных. Количество девушек, недовольных своим телом, было в 1,8 раз больше, чем юношей (χ²=7,57; df=1; р=0,006). Различий в распространённости отклонений по данной субшкале среди спортсменов и неспортсменов, а также по видам спорта не выявлено.

Отклонения по субшкале «Неэффективность», характеризующей отсутствие ощущения безопасности и одиночество, неспособность контролировать собственную жизнь, выявлены лишь у 16,8±1,35% опрошенных студентов спортивного вуза, среди которых больше половины — девушки (64,3±4,2%). Распределение по видам спорта не имело статистически значимых различий, однако обнаружены гендерные различия. У девушек по сравнению с юношами в 1,5 раза чаще выявлялись отклонения по данной субшкале (χ²=5,1; df=1; р=0,024) (рис. 4).

 

Рис. 4. Распределение студентов с наличием психологических характеристик и стереотипов поведения, свойственных лицам с дезадаптивным пищевым поведением, %. Здесь: ЦВС — циклические виды спорта, СКВС — сложнокоординационные виды спорта, Е — единоборства, СИ — спортивные игры, НС — неспортсмены; ю — юноши, д — девушки.

Fig. 4. Distribution of students with the presence of psychological characteristics and behavioral stereotypes characteristic of persons with maladaptive eating behavior, %. Here: CS — cyclic sports, SСS — complex coordination sports, MA — martial arts, SG — sports games, NA — non-athletes; ym — young men, g — girls.

 

Наличие неадекватно завышенных ожиданий в отношении высоких достижений и неспособность прощать себе недостатки оценивались по результатам субшкалы «Перфекционизм». Так, среди студентов спортивного вуза отклонения по данной субшкале наблюдались у 23,3±1,5%, среди которых 55,9±2,7% — юноши и 44,1±2,4% — девушки. Среди студентов-спортсменов (по сравнению с обучающимися, не занимающимися спортом) в 1,4 раза больше тех, кто имел характеристики, свойственные перфекционистам. Среди юношей-неспортсменов по сравнению с неспортсменками в 2,3 раза чаще (χ²=6,76; df=1; р=0,009), а среди спортсменов по сравнению со спортсменками в 1,4 раза чаще (χ²=5,41; df=1; р=0,02) выявлялись отклонения по данной субшкале. Статистически значимых различий в группах по видам спорта не выявлено.

По субшкале «Недоверие в межличностных отношениях», под которой понимается чувство отстранённости от контактов с окружающими, отклонения наблюдались у 27,1±1,6% обследованных, из которых 40,4±2,6% — юноши и 59,6±2,4% — девушки. Статистически значимых различий между юношами и девушками, а также спортсменами и неспортсменами не выявлено. При анализе гендерных различий по отдельным видам спорта установлено, что в циклических видах спорта девушки в 2 раза чаще, чем юноши, имели отклонения по данной субшкале (χ²=3,9; df=1; р=0,048).

Дефицит уверенности в отношении распознавания чувства голода и насыщения, который в ШОПП представлен субшкалой «Интероцептивная некомпетентность», выявлен у 17,8±1,4% опрошенных студентов. Статистически значимых различий между спортсменами и неспортсменами не наблюдалось. Однако количество девушек, которые не уверены в отношении чувства голода и насыщения, было в 1,35 раза больше, чем юношей (χ²=3,73; df=1; р=0,05). При анализе по видам спорта значимые гендерные различия обнаружены только среди представителей спортивных игр, где у юношей отклонения по данной субшкале наблюдались в 1,8 раза чаще, чем у девушек (χ²=4,15; df=1; р=0,042).

ОБСУЖДЕНИЕ

Полученные в ходе исследования результаты свидетельствуют о наличии среди обучающихся спортивного вуза студентов с клиническими симптомами, а также с ПХиСП, присущими лицам с нарушением ПП. Стоит отметить, что среди девушек симптомы дезадаптивного ПП встречаются чаще, что может быть связано с более высоким вниманием, уделяемым внешности и весу.

Наибольшее количество лиц с отклонениями по субшкалам ШОПП наблюдалось среди юношей и девушек, занимающихся разными видами единоборств. Можно предположить, что это связано со спецификой данных видов спорта, для которых характерны весовые «качели», предполагающие кратковременное значительное снижение массы тела перед взвешиванием за день до соревнований с последующим быстрым его набором в течение суток. С учётом высокой плотности соревновательного периода, когда в течение месяца может быть по несколько соревнований различного уровня, становится ясным, что наличие эпизодов вынужденного строгого ограничения и переедания может впоследствии привести к дезадаптивному ПП.

Клинические симптомы дезадаптивного ПП (стремление к худобе, булимия) чаще встречаются среди студентов-спортсменов индивидуальных видов спорта, где масса тела напрямую влияет на попадание в определённую весовую категорию или же на сам спортивный результат (Е, СКВС и ЦВС).

Согласно данным литературы [16, 18], лица с дезадаптивным ПП обладали рядом схожих ПХиСП. Среди них можно выделить невозможность чётко дифференцировать чувство насыщения, когда приём пищи выходит из зоны волевого контроля и приводит к эпизодам переедания; завышенные требования к себе, чувство незащищённости, одиночества и невозможности контролировать свою жизнь. Результаты исследования по субшкалам «Неэффективность», «Перфекционизм», «Недоверие в межличностных отношениях» и «Интероцептивная некомпетентность» позволили определить наличие подобных характеристик у респондентов.

Среди психологических характеристик, свойственных лицам с дезадаптивным ПП, особое место занимает искажение образа собственного тела, которое проявлялось неудовлетворённостью внешностью, страхом полноты и утверждениями об избыточности массы тела и необходимости снижения веса на фоне объективного истощения [16, 20]. Так, например, представителям СКВС присущ ограничительный пищевой стереотип, с исключением из рациона высококалорийных продуктов, соблюдением строгих диет. Ценность питания при этом максимально снижается, и, как следствие, чаще встречаются лица со стремлением к худобе, симптомами булимии и с неудовлетворённостью своим телом, что и показали результаты исследования.

В большинстве случаев юноши-неспортсмены склонны не завышать собственные ожидания в отношении высоких достижений по сравнению со спортсменами, которые не способны прощать себе недостатки. В то же время среди юношей чаще встречаются лица с завышенными ожиданиями в отношении высоких достижений, чем среди девушек. Подобные психологические характеристики способны спровоцировать озабоченность собственным весом и формой тела, что в свою очередь может привести к жёстким диетическим ограничениям и пищевым срывам [18]. Количество лиц с высоким уровнем недоверия в межличностных отношениях больше среди спортсменов, нежели среди лиц, не занимающихся спортом, что может быть объяснено значительным влиянием «духа соперничества» в спортивной среде. В то же время данные, полученные по субшкалам «Перфекционизм» и «Недоверие в межличностных отношениях», требуют детального уточнения и перепроверки при помощи других методов, так как надёжность теста данных субшкал по показателям альфа Кронбаха находилась в пределах 0,58–0,69. Преобладание девушек среди лиц с дефицитом уверенности в отношении распознавания чувства голода и насыщения может быть связано с гендерными интероцептивными различиями, что согласуется с результатами исследований в данной области [21].

Вместе с тем следует подчеркнуть, что среди неспортсменов большинство случаев отклонений по ШОПП в основном было связано с наличием ПХиСП, свойственных лицам с дезадаптивным ПП.

Данные настоящего исследования согласуются с результатами работ других авторов, в которых указывается, что проблема наличия отклонений в ПП актуальна не только для студенток, но и для студентов вне зависимости от уровня физической активности, а также высокая распространённость дезадаптивного ПП характерна для групп Е, СКВС и ЦВС [7, 11, 12].

Практическое применение результатов опроса по ШОПП заключается в возможности анализа наличия у студентов не только клинических признаков нарушения ПП, но и свойственных для лиц с нарушением ПП психологических особенностей и поведенческих стереотипов. Наличие у студентов последних на фоне отсутствия клинических симптомов дезадаптивного ПП позволяет диагностировать нарушения ПП у студентов на начальном (субклиническом) этапе и выделять группы особого риска с высокой предрасположенностью к развитию таких состояний по видам спорта. Дальнейшее применение результатов данного анализа предполагает разработку адресных профилактических мероприятий с учётом гендерных особенностей, уровня и специфики спортивной деятельности студентов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Среди обучающихся спортивного вуза наблюдается высокая распространённость дезадаптивного пищевого поведения у спортсменов-единоборцев. Среди спортсменов и спортсменок командных видов спорта, а также юношей и девушек, не занимающихся спортом, клинические симптомы нарушения пищевого поведения встречаются реже, но чаще выявляются психологические характеристики и стереотипы поведения, свойственные лицам с дезадаптивным пищевым поведением, что может рассматриваться как высокая предрасположенность к развитию таких состояний.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ / ADDITIONAL INFORMATION

Вклад авторов. Оба автора подтверждают соответствие своего авторства международным критериям ICMJE (оба автора внесли существенный вклад в разработку концепции, проведение исследования и подготовку статьи, прочли и одобрили финальную версию перед публикацией). Наибольший вклад распределён следующим образом: Н.Х. Давлетова — сбор, обобщение первичного материала, анализ и обсуждение результатов, статистическая обработка первичных данных, подготовка текста статьи; Е.А. Тафеева — концепция и дизайн исследования, участие в обсуждении полученных результатов, редактирование текста статьи.

Authors’ contribution: N.Сh. Davletova — data collection, analysis and discussion of the results, statistical processing of primary data, manuscript preparation; E.A. Tafeeva — the study concept and design, discussion of the results, editing the manuscript. Both authors confirm that their authorship meets the international ICMJE criteria (both authors have made a significant contribution to the development of the concept, research and preparation of the article, read and approved the final version before publication).

Финансирование. Авторы заявляют об отсутствии внешнего финансирования при проведении исследования.

Funding sources. This study was not supported by any external sources of funding.

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.

Competing interests. The authors declare that they have no competing interests.

¹ Гугл-форма «Шкала оценки пищевого поведения»:

https://docs.google.com/forms/d/1J9hOGwbnITiT0RXhm8O9QDzqXKiimi_WRmUtPKB6C_E/edit

About the authors

Nailya Сh. Davletova

Volga Region State University of Physical Culture, Sports and Tourism

Author for correspondence.
Email: davletova0681@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-2014-1746
SPIN-code: 4207-6619
Scopus Author ID: 25951299600
ResearcherId: ABB-5460-2021

MD, Cand. Sci. (Med.), associate professor

Russian Federation, Kazan

Elena A. Tafeeva

Kazan State Medical University

Email: tafeeva@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-4161-2463
SPIN-code: 2265-1810
Scopus Author ID: 6505881598
ResearcherId: B-3361-2019

MD, Dr. Sci. (Med.), professor

Russian Federation, Kazan

References

Supplementary files