SATURATED AND UNSATURATED FATTY ACIDS CONTENT IN THE DIET OF RURAL ADOLESCENTS: RELATIONSHIP WITH LIPID PEROXIDATION PROCESSES



Cite item

Full Text

Abstract

Introduction: The aim of the study was to determine the characteristics of the fatty acid composition of the diet, the level of indicators of the lipid peroxidation-antioxidant protection system (LPO-AOD), and possible correlations between them in adolescents living in rural areas. Methods. Data analysis (using the cross-sectional study method) was carried out in 76 adolescents (38 boys and 38 girls) aged 14-17 years living in rural areas of the Irkutsk region. To assess the actual nutrition of adolescents, the 24-hour food reproduction method was used. The obtained values ​​​​were compared with the norms of physiological needs for energy and nutrients. The LPO-AOD system was analyzed using spectrophotometric and fluorometric research methods. Results. The nutritional status of rural adolescents was characterized by higher consumption of saturated and monounsaturated fatty acids with a deficiency of polyunsaturated ω3 and ω6 fatty acids. Low levels of monounsaturated (myristoleic, palmitoleic) and polyunsaturated fatty acids (PUFA) (alpha-linolenic, arachidonic, docosahexaenoic and eicosapentaenoic) were revealed. High values ​​of secondary, final products of lipid peroxidation, α-tocopherol and reduced glutathione (GSH), reduced levels of primary products, total antioxidant activity (TAA) and retinol were noted in the blood of adolescents. Correlation dependencies were found in relation to ketodienes and conjugated trienes (KD and CT) with oleic acid, TBA-active products (TBARs) with the level of arachidonic acid, TAA with caprylic and lauric acids, superoxide dismutase (SOD) activity from the level of docosahexaenoic acid; α-tocopherol with behenic. Multiple positive correlations were found for oxidized glutathione: with caprylic, lauric, palmitic, stearic, total monounsaturated fatty acids, palmitoleic and oleic fatty acids. Conclusion. Estimated consumption rates of saturated and unsaturated fatty acids allow us to identify alimentary deficiencies in adolescent nutrition and presumably link them to high activity of lipid peroxidation processes at the systemic level.

Full Text

Введение

Питание является важным фактором, обеспечивающим нормальные показатели роста и развития ребенка [1, 2]. Недостаточное удовлетворение пищевых потребностей во время перехода от детства к взрослой жизни может привести к задержке полового созревания и замедлению ростовых показателей [3, 4].  Кроме того, нездоровые тенденции в питании, наряду с сидячим образом жизни и низкой физической активностью вносят наибольший вклад в распространение эпидемии подросткового ожирения во всем мире [5]. Избыточное накопление жировой массы, как правило, является следствием хронического превышения потребления энергии по отношению к ее затратам [6.]. Полагают, что помимо энергетической ценности рациона питания, состав макро- и микронутриентов также участвует в регуляции потребления пищи и связанных с ней метаболических путей [7]. Фактор питания определяют как важнейший компонент профилактики сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ), а диета с высоким содержанием насыщенных жиров может повысить риск развития ССЗ не только из-за связанного с этим доминирования проатерогенного липидного профиля после приема пищи, но также по причине последствий воспалительных реакций, снижения чувствительности к инсулину и повышенного артериального давления [6, 7]. Питание, как таковое, можно количественно оценить посредством двух составляющих: оценки фактического потребления пищи, а также анализа пищевого статуса, проявляющегося в объективных параметрах тела, его биологических сред и компонентов [1, 8]. Такой комплексный подход может указывать на определенные тенденции в динамике здоровья, однако, истинную недостаточность пищевых компонентов можно диагностировать по биохимическому статусу крови пациента [2].

Необходимыми компонентами питания человека являются жиры и масла, чья пищевая ценность определяется составом жирных кислот [8]. Уровень жиров и масел в ежедневной диете должен составлять не более 30%, содержание же насыщенных жиров не должно превышать 6–10 % от общей калорийности дневного рациона [1, 9]. Высокое же содержание последних в пище связано с риском развития таких процессов, как хроническое воспаление жировой ткани, активация провоспалительных факторов, дислипидемия, гипергликемия, развитие окислительного стресса и т.д. [9, 10].

Показателями ОС биомембран клеток являются продукты перекисного окисления липидов (ПОЛ), избыточное накопление которых происходит в условиях дефицита факторов антиоксидантной защиты (АОЗ) [11]. Активность процессов ПОЛ позволяет оценить резистентность к факторам различного генеза и определяет адаптивные реакции организма [12]. Избыточное накопление продуктов ПОЛ играет весомую роль в патогенезе многочисленных заболеваний подросткового периода [13, 14]. Большинство негативных эффектов влияния жирных кислот связано с качеством их потребления. В целом, преимущественное использование транс-жирных кислот связано с риском сердечно-сосудистых расстройств, тогда как роль других жирных кислот все еще остается спорной [7]. Защитный эффект в первую очередь связан с потреблением ненасыщенных жирных кислот, таких как моно- и полиненасыщенные жирные кислоты (ПНЖК) [15]. Достаточный уровень жирных кислот в рационе питания подросткового населения, безусловно, может выступать условием резистентности организма к негативным факторам. Не до конца обследованными являются подростки, проживающие на территории сельских поселений.

Целью исследования явилось определить характеристики жирнокислотного состава пищевого рациона, уровень показателей системы «перекисное окисление липидов-антиоксидантная защита» (ПОЛ-АОЗ), а также возможные корреляции между ними у подростков, проживающих в сельской местности.

Методы

Анализ пищевого статуса (посредством метода поперечного исследования) проведен у 76 подростков (38 юношей (средний возраст – 15,34 ± 1,16 лет) и 38 девушек (cредний возраст – 14,94 ± 0,86 лет)) 14-17 лет, проживающих на сельских территориях Иркутской области. Набор участников проводили из числа всех подростков (сплошная выборка), прошедших плановый ежегодный медицинский осмотр.

Подписание письменного добровольного согласия на обследование для подростков старше 15 лет / согласия от родителей или законных представителей для подростков младше 15 лет являлось обязательным условием. В работе с группами детей и подростков соблюдались этические принципы, предъявляемые Хельсинкской декларацией Всемирной медицинской ассоциации (World Medical Association Declaration of Helsinki (1964, 2013 ред.). Исследование одобрено Этическим комитетом ФГБНУ «Научный центр проблем здоровья семьи и репродукции человека» (Выписка из протокола заседания №2 от 18.02.2020).

Сформулированы критерии включения (подростковый возраст (14–17 лет), отсутствие предшествующей медикаментозной терапии, лечения антибиотиками в течение предшествующих 6 месяцев, острых или обострения хронических заболеваний) и невключения (задержка физического развития (SDS роста менее 2 для данного возраста и пола по референсным таблицам Всемирной организации здравоохранения, ВОЗ; дефицит веса (SDS ИМТ <5-го перцентиля)).

Клиническое обследование пациентов включало - сбор данных анамнеза, объективное обследование, оценку антропометрии (массы тела, роста, окружности талии (ОТ), бедер, индекса массы тела (ИМТ) согласно стандартной формуле), измерение артериального давления, лабораторные исследования. Показатели жирнокислотного состава фактического питания подростков изучали с помощью методики 24-часового воспроизведения, согласно методических рекомендаций [8]. Для опроса были привлечены специально обученные интервьюеры. Использовали данные справочника Химический состав российской пищевой продукции [16]. Были определены значения энергетической ценности, количественного состава макронутриентов (белки, жиры и углеводы) и микронутриентов (основные группы витаминов и микроэлементов) пищевого рациона. Значения параметров жирных кислот фактического питания сравнивали с нормами физиологических потребностей (НФП) подростков в пищевых веществах [17].

В качестве биологического материала использовали сыворотку крови, полученную из локтевой вены, с утра, натощак в соответствии с общепринятыми требованиями. Анализ активности системы ПОЛ проводили по содержанию ненасыщенных двойных связей (Дв.св.), первичных – диеновых конъюгатов (ДК) и вторичных - кетодиенов и сопряженных триенов (КД и СТ) продуктов в плазме крови по методу И.А. Волчегорского, основанном на интенсивном поглощении конъюгированных диеновых структур гидроперекисей липидов (1989) [18]. Содержание ТБК-активных продуктов определяли в реакции с тиобарбитуровой кислотой флуориметрическим методом [19]. Для оценки общей АОА использовали модельную систему, представляющую собой суспензию липопротеидов желтка куриных яиц, позволяющую оценить способность сыворотки крови тормозить накопление ТБК-активных продуктов в суспензии. ПОЛ индуцировали добавлением FeSO4*7H2O [20]. Метод определения концентраций α-токоферола и ретинола предусматривает удаление веществ, препятствующих определению путем омыления проб в присутствии больших количеств аскорбиновой кислоты и экстракцию неомыляющихся липидов гексаном с последующим флуориметрическим определением содержания α- токоферола и ретинола. При этом α-токоферол обладает интенсивной флюоресценцией с максимумом возбуждения при λ=294 нм и излучения при λ=330 нм; ретинол – при λ=335 и λ=460 нм [21]. Содержание восстановленного и окисленного глутатиона (GSH и GSSG) определяли по P.Y. Hissin, R. Hilf (1976) [22], измерение активности супероксиддисмутазы (СОД) проводили методом H.P.Misra, I. Fridovich (1972) [23]. Измерения проводили на спектрофлюорофотометре “Shimadzu RF-1501” (Япония), состоящего из двух блоков: спектрофотометра UV-1650PC и спектрофлуориметра RF-1501.

Содержание компонентов ПОЛ и факторов АОЗ сравнивали с параметрами практически здоровых подростков, проживающих в городских условиях [24]. Для подсчета использовали статистический пакет STATISTICA 8.0 Stat-Soft Inc, США. Методы статистического анализа включали в себя описательную статистику, тестирование статистических гипотез. Для проверки статистической гипотезы о равенстве двух независимых выборок вследствие ненормального распределения использовали непараметрический критерий Манна-Уитни (Mann-Whitney) при попарном сравнении групп. Для проведения корреляционного анализа использовался метод Спирмена. Уровень значимости принимали при p<0,05.

Данная работа выполнена с использованием оборудования ЦКП «Центр разработки прогрессивных персонализированных технологий здоровья» ФГБНУ НЦ ПЗСРЧ, Иркутск.

 

Результаты

В таблице 1 представлена характеристика исследуемой группы. Значимых различий в отношении антропометрических параметров у девушек и юношей получено не было (p>0,05).

[Таблица 1]

Анализ жирнокислотного состава рациона питания сельских подростков в сравнении с НФП – нормами физиологических потребностей представлен в таблице 2 [17].

[Таблица 2]

Нами отмечен ярко выраженный дисбаланс в потреблении как насыщенных, так и ненасыщенных жирных кислот в пищевом статусе обследованных. Явный дефицит был обнаружен в отношении омега 3 и 6 ПНЖК. Отмечалась избыточность интегрального показателя насыщенных и мононенасыщенных жирных кислот в сравнении с данными НФП (Таблица 2). Также были выявлены более низкие уровни мононенасыщенных (миристолеиновой, пальмитолеиновой) и ПНЖК (альфа-линоленовой, арахидоновой, докозагексановой и эйкозапентаеновой) по сравнению с данными НФП (Таблица 2). При этом, пальмитиновая жирная кислота, наряду со стеариновой, в рационе питания обнаруживала большее доминирование над остальными кислотами.

У обследуемых подростков также проводилась сравнительная оценка содержания показателей ПОЛ-АОЗ по отношению к данным физиологической нормы [24] (Табл. 3).

[Таблица 3]

Статистически значимые различия были обнаружены в отношении широкого ряда показателей: повышенных значений вторичных (КД и СТ) (в 1,38 раз; p=0,0028) и конечных (ТБК-АП) (в 1,52 раз; p=0,0001) продуктов липопероксидации; сниженного уровня первичных (ДК) (в 1,53 раза (p<0,0001)) продуктов. Также отмечались статистически значимые изменения в системе АОЗ у обследуемых подростков: более низкие уровни общей АОА (в 1,52 раз; p<0,0001), ретинола (в 2,54 раз; p<0,0001), повышенные значения α-токоферола (в 1,42 раз; p<0,0001) и GSH (в 1,24 раз; p<0,0001) (Табл. 3).

В результате проведения корреляционного анализа были выявлены статистически значимые зависимости положительной направленности (Табл. 4).

[Таблица 4]

Так, показатель КД и СТ коррелировал с содержанием олеиновой кислоты (r=0,26), ТБК-АП с уровнем арахидоновой кислоты (r=0,26) (Табл. 4). Значения общей АОА находились в прямой зависимости от уровня потребления каприловой (r=0,25) и лауриновой (r=0,24) кислот; активности СОД от уровня докозагексановой кислоты (r=0,25); α-токоферола - от бегеновой кислоты (r=0,23). Множественные корреляции положительной направленности были выявлены в отношении окисленного глутатиона: с каприловой (r=0,25), лауриновой (r=0,25), пальмитиновой (r=0,25), стеариновой (r=0,35), общим показателем мононенасыщенных жирных кислот (r=0,34), пальмитолеиновой (r=0,24) и олеиновой (r=0,28) жирными кислотами (Табл. 4).

Обсуждение

Подростковый возраст — это период интенсивного роста и развития [4]. Мировые тенденции на сегодняшний момент таковы, что современное подростковое население находится в состоянии беспрецедентных изменений в пищевой среде, обуславливающих проблемы с питанием [5]. В большей степени это связано с отсутствием продовольственной безопасности, дефицитом пищевых веществ, избыточным накоплением жировой массы и т.д. [25].  По сути, подростковый возраст является фазой роста, крайне чувствительной к питанию, во время которой преимущества правильного питания распространяются на многие физиологические системы [3, 4]. Большинство исследователей указывают на негативную динамику характера питания подростков практически во всех регионах Российской Федерации [26, 27, 28]. Это затрагивает различные аспекты проблемы: уровень потребления микро- и макроэлементов, калорийность и качество питания [29]. Не вызывает сомнений, что тип питания, в особенности, в плане потребления жиров и жирных кислот в значительной степени определяют риск развития сердечно-сосудистой патологии [7, 30].

Как в детском возрасте, так и у взрослых, диета с высоким содержанием жиров связана с ожирением и другими неинфекционными хроническими заболеваниями [6, 9]. Установлено, что питание, богатое насыщенными жирами, повышает риск сердечно-сосудистых расстройств не только вследствие проатерогенного характера липидного профиля, но также по причине интенсификации воспалительных реакций, снижения чувствительности к инсулину и повышения артериального давления [7]. Жиры являются не только основным источником энергии, но также обеспечивают организм незаменимыми жирными кислотами, которые, в свою очередь, определяют рост, когнитивное развитие, физическую активность и профилактику заболеваний в подростковом возрасте [3, 14, 31]. Основным структурным компонентом жиров являются жирные кислоты, как насыщенные, так и ненасыщенные [30]. Насыщенные, а также некоторые мононенасыщенные жирные кислоты синтезируются в организме с помощью синтазного комплекса, незаменимые (эссенциальные) жирные кислоты должны поступать извне [32]. Последние относятся к двум большим семействам — ω-3 и ω-6, которые, попадая в организм, метаболизируются в длинноцепочечные ПНЖК и эйкозаноиды. ПНЖК входят в состав биомембран клеток, выполняют регуляторные функции [10, 14]. Источником всех ПНЖК ω-3 и ω-6 служат, соответственно, линолевая и альфа-линоленовая жирные кислоты. ω-3 и ω-6 принимают участие в релизации многих физиологических процессов - роста, пищевого поведения, поддержания сосудистого тонуса, также обеспечивают реакции иммунитета, отвечают за развитие интеллекта [14]. ω-3 способствуют синтезу противовоспалительных лейкотриенов, вазодилатирующих простагландинов и снижению процессов агрегации тромбоцитов, по сути проявляют противоатерогенные, гипотензивные и дезагрегантные свойства [32]. Доказано, что длительный дефицит в клетках ω-3 и ω-6 кислот реально способствует артериальной гипертензии и является условием для активации воспаления независимо от этиологического фактора [7]. Очевидно, что выраженный недостаток в питании ω-3 и ω-6, а также их предшественников - линолевой и альфа-линоленовой жирных кислот может негативно сказаться на состоянии здоровья сельских подростков. Подобные результаты были получены другими авторами, свидетельствующими о недостаточном потреблении эссенциальных полиненасыщенных жирных кислот, а также нарушении оптимального соотношения ω-6 и ω-3 подростками большого количества российских регионов [3, 33].

Отдельным негативным явлением у обследуемых может являться доминирование в питании подростков пальмитиновой, а также стеариновой кислот относительно остальных насыщенных жирных кислот. Считается, что избыток в рационе пальмитиновой кислоты оказывает негативное влияние на состояние биомембран клеток посредством нарушения их проницаемости [34]. Во многом это происходит благодаря образованию промежуточных продуктов синтеза сфингомиелинов — церамидов [10, 34]. К негативным проявлениям пальмитата относятся также усиление синтеза активных кислородных метаболитов, связывание с ионами кальция в митохондриях и образование митохондриальных липидных пор с высвобождением главного катализатора апоптоза – цитохрома С (и других индуцирующих апоптоз факторов) [10]. Установлено, что высокий уровень пальмитиновой кислоты блокирует благоприятное действие ПНЖК, способствует развитию атеросклеротических явлений [34, 35].

Анализ компонентов системы ПОЛ-АОЗ в крови обследуемых подростков показал рост значений вторичных и конечных продуктов при снижении уровня первичных, что может указывать на высокую скорость переокисления продуктов в конечные метаболиты, обладающие токсичными свойствами. Основной мишенью действия оксидантов являются биомолекулы: липиды, белки и нуклеиновые кислоты, наиболее же уязвимыми являются ПНЖК, которые считаются легко окисляемыми субстратами [12]. Липоперекиси, образующиеся в процессе окисления ПНЖК, в свою очередь, усиливают повреждающее действие оксидантов. Вероятно, что повышенная концентрация данного параметра у сельских подростков может расцениваться как фактор дизадаптации. Особенно интенсивные повреждающие эффекты продуктов ПОЛ в отношении биоструктур клетки имеют место в условиях дефицита факторов АОЗ. У сельских подростков отмечалось снижение общей АОА и уровня ретинола, при относительном увеличении значений α-токоферола и GSH, что может объясняться компенсаторными реакциями. α-токоферол и ретинол относятся к жирорастворимым витаминам, природным антиоксидантам и необходимым факторам питания [24]. α-токоферол активно проявляет мембранозащитную роль, регулирует окислительный гомеостаз, работает в комплексе с ретинолом [35]. Функция ретинола также выражается в защите биологических мембран от повреждения кислородными метаболитами, кроме того, доказана гормоноподобная роль ретинола, образующего ретиноевую кислоту с многообразными регулирующими функциями, включая модуляцию репродуктивной активности [36]. Вследствие этого, снижение данного антиоксиданта может иметь определенные негативные последствия для организма. Неоспорима и регуляторная роль α-токоферола, проявляющейся в различных звеньях репродуктивной системы [37, 38]. Зачастую, данные витамины рассматриваются в ассоциации с ПНЖК, поскольку последние являются субстратами для ПОЛ [24].

При анализе корреляционных взаимоотношений были установлены взаимосвязи показателей ненасыщенных и насыщенных жирных кислот с активностью реакций ПОЛ-АОЗ крови. Так, вторичные продукты ПОЛ были связаны с олеиновой кислотой, конечные продукты — с арахидоновой кислотой, факторы АОЗ находились во взаимосвязи с насыщенными жирным кислотами. Моно- и полиненасыщенные жирные кислоты часто рассматриваются в ассоциации с процессами ПОЛ, так как являются для них субстратами. Очевидно, что недостаток их потребления может сказаться на интенсивности защитных реакций организма, а присутствие насыщенных жиров в пище еще больше усугублять ситуацию. Самые многочисленные зависимости обнаруживались у окисленного глутатиона. Глутатион в организме находится в двух формах: восстановленной и окисленной, выполняя свои основные функции (антиоксидантная, цистеинрезервирующая, синергетическая, редокс-регуляция экспрессии генов, воспаления и иммунных реакций и т.д.) именно в восстановленной форме [39, 40]. Многочисленные зависимости окисленной формы глутатиона могут указывать на нарушения взаимодействия различных звеньев системы АОЗ, в частности, тиол-дисульфидного звена, опосредованных, в том числе, низким поступлением эссенциальных кислот с пищей.

Заключение

Пищевой статус сельских подростков характеризовался более высокими значениями общих показателей насыщенных и мононенасыщенных жирных кислот, недостаточностью - ненасыщенных жирных кислот, при значительном дефиците омега 3 и 6. Расчетные показатели их потребления позволяют выявить алиментарные дефициты в питании подростков и связать с высокой активностью процессов липопероксидации на системном уровне. Вследствие чего становится актуальной необходимость контроля состояния питания подросткового населения сельской местности совместно с организацией профилактической антиоксидантной коррекции путем назначения витаминно-минеральных добавок.

 

×

About the authors

Marina Darenskaya

Scientific Centre for the Family Health and Human Reproduction Problems

Email: marina_darenskaya@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0003-3255-2013
SPIN-code: 3327-4213

Doctor of Biological Sciences, Leading Researcher, Laboratory of Pathophysiology

Russian Federation, "Scientific Centre for the Family Health and Human Reproduction Problems", 16, Timiryasev str. Irkutsk. 664003 Russia;

Lyubov V. Rychkova

Scientific Center of Family Health Problems and Human Reproduction

Email: iphr@sbamsr.irk.ru
ORCID iD: 0000-0003-2910-0737
SPIN-code: 1369-6575

Professor, Dr. Med. Sci., Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Director

Russian Federation, "Scientific Centre for the Family Health and Human Reproduction Problems", 16, Timiryasev str. Irkutsk. 664003 Russia;

Tatyana A. Astakhova

Scientific Centre for Family Health and Human Reproduction Problems

Email: tatjana_astahova@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-1427-4734
SPIN-code: 3596-8613

MD, PhD, Researcher

Russian Federation, 16 Timiryazeva str., Irkutsk, 664003

Anna V. Pogodina

Scientific Center for Family Health and Human Reproduction Problems

Email: pogodina_av@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0001-8533-3119
SPIN-code: 6059-0340

MD, PhD, Dr. Sci. (Med.), Project Leader, Pediatric Department

Russian Federation, "Scientific Centre for the Family Health and Human Reproduction Problems", 16, Timiryasev str. Irkutsk. 664003 Russia;

Yu. N. Klimkina

Scientific Centre for Family Health and Human Reproduction Problems

Email: iphr@sbamsr.irk.ru
SPIN-code: 5075-8560

Заведующий кабинетом медицинской статистики, врач-статистик, ФГБНУ “НЦ проблем здоровья семьи и репродукции человека”

"Scientific Centre for the Family Health and Human Reproduction Problems", 16, Timiryasev str. Irkutsk. 664003 Russia;

Natalia Alexandrovna Yuzvak

ФГБНУ “НЦ проблем здоровья семьи и репродукции человека”

Email: iuzvak.n@yandex.ru
ORCID iD: 0009-0007-9812-8836
SPIN-code: 1340-4457

лаборант-исследователь лаборатории биомедицинской микроэкологии

"Scientific Centre for the Family Health and Human Reproduction Problems", 16

Lyubov I. Kolesnikova

Research Center of Family Health and Human Reproduction Problems

Email: iphr@sbamsr.irk.ru
ORCID iD: 0000-0003-3354-2992
SPIN-code: 1584-0281

академик РАН, научный руководитель

Russian Federation, "Scientific Centre for the Family Health and Human Reproduction Problems", 16, Timiryasev str. Irkutsk. 664003 Russia

Dolgikh A. Olga

Author for correspondence.
Email: iphr@sbamsr.irk.ru

References

  1. Martinchik AN, Baturin AK, Keshabyants EE, et al. Dietary intake analysis of Russian children 3-19 years old. Voprosy Pitaniia. 2017;86(4):50-60. (In Russ).
  2. Darenskaya MA, Rychkova LV, Astakhova TA, et al. Correlation between actual nutrition and lipid peroxidation and antioxidant defense parameters in aged 14–17 years adolescents living in rural area. Sibirskij Nauchnyj Medicinskij Zhurnal. 2022;42(5):25-36. (In Russ).
  3. Kuchma VR, Tkachuk EA, Globenko NE. Nutrition problems of modern schoolchildren, including children with disorders of the psychological development. Hygiene and Sanitation. 2022;101(11):1372-1378. (In Russ).
  4. Rychkova LV, Pogodina AV, Dolgikh OA, et al. Some determinants of health-related quality of life in school-age adolescents: a single-stage study. Pediatrics. Journal named after G.N. Speransky. 2022;101(5):135-143. (In Russ).
  5. Neri D, Steele EM, Khandpur N, Cediel G, Zapata ME, Rauber F, et al. NOVA Multi‐Country Study Group on Ultra‐Processed Foods, Diet Quality and Human Health. Ultraprocessed food consumption and dietary nutrient profiles associated with obesity: A multicountry study of children and adolescents. Obesity Reviews. 2022;23:e13387.
  6. Bocharova OV, Teplyakova ED. Children and adolescents, obesity is the 21st century health problem. Kazan Medical Journal. 2020;101(3):381-388. (In Russ).
  7. Maffeis C, Cendon M, Tomasselli F, Tommasi M, Bresadola I, Fornari E, et al. Lipid and saturated fatty acids intake and cardiovascular risk factors of obese children and adolescents. Eur J Clin Nutr. 2021;75:1109–1117.
  8. Sorvacheva TN, Martinchik AN, Pyr'eva EA. Kompleksnaya otsenka fakticheskogo pitaniya i pishchevogo statusa detei i podrostkov: uchebnoe posobie. GBOU DPO «Rossiiskaya meditsinskaya akademiya poslediplomnogo obrazovaniya». Moscow: GBOU DPO RMAPO, 2014. (In Russ).
  9. Panasenko LM, Nefedova ZhV, Kartseva TV, Cherepanova MI. The role of obesity in the development of metabolic syndrome in children. Russian Bulletin of Perinatology and Pediatrics. 2020;65(2):125-132. (In Russ).
  10. Murru E, Manca C, Carta G, Banni S. Impact of dietary palmitic acid on lipid metabolism. Frontiers in Nutrition. 2022;9:861664.
  11. Darenskaya MA. Peculiarities of metabolic reactions in indigenous and migrant populations of the North and Siberia. Acta Biomedica Scientifica. 2014;2(96):97-103. (In Russ).
  12. Kolesnikova LI, Darenskaya MA, Dolgikh VV, et al. The characteristics of changes of indicators of hypophyseal-thyroid system and lipid metabolism in adolescents of different ethnic groups. Klinichescheskaya Laboratornaya Diagnostika. 2012;2:19-22. (In Russ).
  13. Povarova OV, Gorodetskaya EA, Kalenikova EI, Medvedev OS. Metabolic markers and oxidative stress in children’s obesity pathogenesis. Ros Vestn Perinatol i Pediatr. 2020;65:(1):22-29. (In Russ).
  14. Darenskaya MA, Rychkova LV, Balzhirova DB, et al. The level of lipid peroxidation products and medium-molecular-weight peptides in adolescents with obesity. International Journal of Biomedicine. 2023;13(2):292-295.
  15. Nikolaeva SV, Usenko DV, Shushakova EK, et al. Omega-3 polyunsaturated fatty acids value for children. RMJ. 2020;28(2):28-32. (In Russ).
  16. Skurichin IM, Tutelyan VA, editors. Chemical composition of Russian food products. Moscow: TD De Li. 2002. 236 p.
  17. Norms of physiological needs for energy and nutrients for various groups of the Russian Federation population: Methodological recommendations MR 2.3.1.0253-21. M.; 2021. (In Russ).
  18. Volchegorsky IA, Nalimov AG, Yarovinsky BG, et al. Comparison of different approaches to determining lipid peroxidation products in heptane-isopropanol blood extracts. Questions of Medical Chemistry. 1989;35(1):127-131. (In Russ).
  19. Gavrilov VB, Gavrilova AR, Mazhul LM. Analysis of methods for determining lipid peroxidation products in blood serum using the thiobarbituric acid test. Questions of Medical Chemistry. 1987;1:118-122. (In Russ).
  20. Klebanov GI, Babenkova IV, Teselkin YuO, et al. Evaluation of AOA of blood plasma using yolk lipoproteins. Laboratory work. 1988;5:59-60. (In Russ).
  21. Cherniauskene RC, Varshkyavichene ZZ, Grybauskas PS. Simultaneous determination of concentrations of vitamins E and A in blood serum. Laboratory work. 1984;6:362-365. (In Russ).
  22. Hisin PJ, Hilf R. Fluorоmetric method for determination of oxidized and reduced glutathione in tissues. Anal. Biochem. 1976;74:214-226.
  23. Misra HP, Fridovich I. The role of superoxide anion in the autoxidation of epinephrine and a simple assay for superoxide dismutase. J. Biol. Chem. 1972;247:3170-3175.
  24. Kolesnikova LI, Darenskaya MA, Grebenkina LA, et al. State of the antioxidant status of children of different ages. Voprosy Pitaniia. 2013;82(4):27-33. (In Russ).
  25. Alt KW, Al-Ahmad A, Woelber JP. Nutrition and health in human evolution–past to present. Nutrients. 2022;4(17):3594.
  26. Rychkova LV, Dolgikh OA, Pogodina AV, et al. Dietary intake in indigenous adolescents in rural Buryatia, Russia. Acta Biomedica Scientifica. 2021;6(4):160-172. (In Russ).
  27. Eliseeva YuV, Istomin AV, Eliseev YuYu. Regional features of adolescent nutrition. Voprosy Pitaniia. 2016;85(S2):159. (In Russ).
  28. Evseeva SA, Egorova AG, Savvina MS, et al. Dietary habits of school children in rural areas of the Republic of Sakha (Yakutia). Yakut Medical Journal. 2019;4(68):78-81. (In Russ).
  29. Gorelova JU. Hygienic assessment of contemporary nutrition of schoolchildren at home. Population health and life environment. 2022;30(8):31-36. (In Russ).
  30. Shilina NM. Expert view of the role of fats in pediatric nutrition. Pediatric pharmacology. 2014;11(1):38-42. (In Russ).
  31. Kuntsevich AK, Shishkin SV, Verevkin EG, et al. Relationship of actual nutrition with estimates of the cognitive function of the population of Novosibirsk. Bulletin of Siberian Medicine. 2019;18(4):63-71. (In Russ).
  32. Czumaj A, Śledziński T. Biological role of unsaturated fatty acid desaturases in health and disease. Nutrients. 2020;12(2):356.
  33. Mukhamedov A, Sabirova AI, Ismarova GS, Rizaev CHE, Gapirova MN. The irrational eating and its relationship with the parameters of metabolic syndrome parameters. The Scientific Heritage. 2021;(72-2): 23-31. (In Russ).
  34. Tereshina EV. The role of fatty acids in the development of age-related oxidative stress. Hypothesis. Advances in gerontology. 2007;20(1):59-65. (In Russ).
  35. Titov VN, Dygai AM, Kotlovskiy MYu, et al. Palmitic and oleic acids and their role in pathogenesis of atherosclerosis. Bulletin of Siberian Medicine. 2014;13(5):149-159. (In Russ).
  36. Szewczyk K, Chojnacka A, Górnicka M. Tocopherols and tocotrienols—bioactive dietary compounds; what is certain, what is doubt? International journal of molecular sciences. 2021;22(12):6222.
  37. Tretyakova TV, Kubasov RV, Vlasova OS, et al. Relationships between of the serum levels of tocopherol, retinol and reproductive hormones in children. Klinichescheskaya Laboratornaya Diagnostika. 2009;12:11-14. (In Russ).
  38. Vlasova OS, Tretyakova TV, Bichkaeva FA, Baranova NF. Supply of vitamins A,E and the relationship of their levels to saturated fatty acids in adolescent girls of the subarctic and arctic regions. News of the Komi Scientific Center of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences. 2017;4(32):41-48. (In Russ).
  39. Rom O, Liu Y, Liu Z, et al. Glycine-based treatment ameliorates NAFLD by modulating fatty acid oxidation, glutathione synthesis, and the gut microbiome. Science translational medicine. 2020;12(572):eaaz2841.
  40. Vašková J, Kočan L, Vaško L, Perjési P. Glutathione-related enzymes and proteins: a review. Molecules. 2023;28(3):1447.

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download

Copyright (c) Eco-Vector

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivatives 4.0 International License.
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ПИ № ФС 77 - 78166 от 20.03.2020.