Modern domestic and foreign paradigms of social work and rehabilitation of men with disabilities, including participants in a special military operation

Full Text

Введение

Категория инвалидности в современном социологическом дискурсе претерпевает значительные изменения. Критический анализ существующих моделей позволяет выявить их теоретические ограничения и предложить новые подходы к исследованию инвалидности.

Основанием для настоящего исследования стал пилотный проект в рамках реализации Стратегии действий по сбережению мужчин и поддержке ответственного отцовства, который рассматривал необходимость разработки и принятия государственных мер поддержки молодых людей с приобретенной инвалидностью. Целью исследования стало выявление факторов, определяющих самосохранительный, агентный и ресурсный потенциал мужчин с приобретенной инвалидностью, а также в изучение общественного мнения граждан Российской Федерации о социальных, экономических и репродуктивных проблемах данной категории населения.

Материалы и методы исследования основывались на концепции самосохранительного поведения, благополучия семьи, качества жизни населения и нормализации жизни инвалидов. В рамках пилотного исследования, проведенного в 2024 году в Владимирской и Нижегородской областях, были выявлены наиболее острые аспекты социально-психологических проблем мужчин с приобретенной инвалидностью (исследование включало полуструктурированный опрос целевой выборки из 88 респондентов в возрасте от 18 до 65 лет, постоянно проживающих на территории указанных областей) [1].

Результаты исследования представляли собой данные, отражающие мнение участников пилотного этапа исследования о механизмах социальной реабилитации, поддержки со стороны государства и общества, а также о стигматизации мужчин с инвалидностью. Анализ эмпирических данных обнаружил изменение отношения общества к проблематике инвалидности, однако также выявил проблему научно-методологического характера по обеспечению разработки стратегии эффективной программы социальной, медицинской и психологической реабилитации мужчины с инвалидностью, в частности, участников специальной военной операции, в семейной, трудовой и общественной сферах жизни.

Таким образом, необходимо проведение анализа российских и зарубежных подходов к изучению системы социальной работы и реабилитации мужчин с инвалидностью, включая участников специальной военной операции, и специфики ее проявления в контексте феномена маскулинности для дальнейшего развития государственной политики и программ поддержки мужчин с инвалидностью, направленных на улучшение их качества жизни и социальной интеграции.

Перспективы изменений категории инвалидности связаны с развитием междисциплинарных исследований и учетом роли технологий в этом процессе. В современном обществе наблюдается расширение смыслового поля и изменение способов понимания категории инвалидности. Это обусловлено трансформацией социальных, медицинских и правовых определений инвалидности, а также изменением контекстов повседневных взаимодействий, институциональных практик и общественного восприятия инвалидов. Для объяснения этих процессов необходимо обратиться к анализу российских и зарубежных подходов к изучению теорий инвалидности. 

Теоретический обзор

В последние десятилетия в России наблюдается ряд социальных трансформаций, которые связаны с изменением понимания инвалидности и её роли в обществе. Одним из ключевых факторов, способствующих этим изменениям, является мобилизация людей с инвалидностью и их активное участие в общественной жизни. Это позволяет пересмотреть социальные нормы и практики в области образования, доступности городской среды и способствует созданию новых форм социальной помощи, реабилитации и поддержке инвалидов.

История движения за права людей с инвалидностью и опыт коллективного действия в западных и постсоветских странах показывают, что социальные трансформации, наблюдаемые в России, имеют структурный характер. Они стали результатом не только изменений в законодательстве и социальной политике, но и изменений в публичной дискуссии и общественного мнения об инвалидах [2].

Конвенция по правам людей с инвалидностью, принятая Генеральной Ассамблеей ООН в декабре 2006 года, стала отправной точкой для изменений в социальном и правовом понимании инвалидности. После ратификации Конвенции в России в 2012 году, изменения коснулись не только законодательства и социальной политики, но и публичной дискуссии, а также способов репрезентации инвалидности в медиа [3].

В период с 2010 по 2020 годы были разработаны и приняты государственные программы развития доступной среды и городской инфраструктуры, в которых активное участие принимали общественные организации и эксперты. В законе об образовании появилось понятие «инклюзивное образование», а в федеральном стандарте — «сопровождаемое трудоустройство» [4], [5].

В социологии существует несколько этапов научной рефлексии, которые позволяют рассматривать категорию инвалидности в историческом и теоретическом контексте.

Впервые анализ инвалидности был проведён Ч. Ломброзо и Э. Дюркгеймом на основе подходов социальной патологии, которые легли в основу традиционных моделей инвалидности [6], [7].

В начале XX века в социальной, философской и психологической науках активно обсуждались такие понятия, как «дефект», «отклонение», «болезнь» и «пациент». Однако в то время не было прямого обращения к концептуализации категории инвалидности. Вместо этого учёные размышляли о причинах и последствиях возникновения этого феномена.

В 1920-х годах Георг Зиммель писал о барьерах для незрячих людей в городской среде, которая становилась всё более визуальной из-за индустриализации [8].

В 1920-1980-х годах, опираясь на учения структурного функционализма и символического интеракционизма, развивались социальные теории и концепции, которые впоследствии стали основой для изучения инвалидности в социологии и междисциплинарных исследованиях. В работах Толкотта Парсонса были сформулированы концепции «роли больного» и «карьеры болезни» [9], [10], [11]. Теории Джорджа Герберта Мида, Герберта Блумера и их последователей развивали категорию идентичности [12].

В 1960-х годах Ирвинг Гофман разработал свою знаменитую теорию стигмы и «испорченной» идентичности [13]. Важное значение для развития понимания проблемы инвалидности имели теория социального конструкционизма Дж. Китсьюза и М. Спектора, а также положения ресурсного подхода к социальной структуре П. Бурдье, М. Кастельса, Г. Беккера [14].

В этот же период времени опубликованы работы Самира Наги и Ирвина Зола, в которых инвалидность рассматривалась как социальный конструкт, содержание которого формируется во взаимодействии человека с инвалидностью и его окружения с обществом [15].

Теории социальных движений людей с инвалидностью как носителей особой коллективной идентичности и концепция «социального меньшинства» также сыграли важную роль в разработке категории инвалидности в социальных науках. Эти подходы были вдохновлены не только масштабными движениями за расовое и гендерное равенство, но и активными протестами самих людей с инвалидностью в США в 1980-х годах. Результатом прямого коллективного действия стало подписание законодательного акта «Americans with Disabilities Act» в 1990 году [16].

В значительной мере, накопленный опыт социальных движений 1960-1980-х годов в США и Западной Европе оказал существенное влияние на признание инвалидности как важной категории в дискурсе академического знания. В 1990-х годах исследователи из США и Великобритании инициировали новый этап критической рефлексии теоретических и методологических основ изучения инвалидности (К. Барнс, М. Оливер, Г. Мерсер, Т. Шекспир, Дж. Моррис, М. Пристли) [17], [18].

В своей работе «Инвалидность: социологический феномен, который игнорируют социологи» К. Барнс и М. Оливер утверждали необходимость включения категории инвалидности в аналитический аппарат социологии наравне с такими понятиями, как класс, гендер и раса [17]. Новая волна рефлексии акцентировала внимание на необходимости преодоления рамок биомедицинских подходов и смещения фокуса исследования в сторону экономических, политических и социокультурных факторов.

Логическим шагом на пути трансформации тории инвалидности стало обращение к критическим и феминистским теориям с целью деконструкции форм неравенства и угнетения, а также исследования способов репрезентации инвалидности в массовой культуре. Так, Хелен Микоша подчеркивает необходимость преодоления иерархий колониализма и постколониализма в исследованиях инвалидности [19].

Зарубежные исследования последних десятилетий критикуют существующие модели инвалидности, которые определяют категорию через дихотомию «медицинского» и «социального», а также идеологию борьбы меньшинств и защиту прав «уязвимых» групп. Подчеркивается необходимость разработки новой модели инвалидности, которая позволит комплексно объяснить и доминирующие способы понимания инвалидности, и способы социальной реабилитации людей с инвалидностью [20], [21].

В российском научном поле категория инвалидности традиционно рассматривается в контексте интересов здравоохранения, социальной работы, психологии, образования и государственной политики. В ряде исследований основное внимание уделяется медицинскому пониманию инвалидности через призму реабилитации социальной группы. Этот аспект подробно освещается в трудах Свищевой И. К., Чалдаевой Д. А., Наберушкиной Э.К., Шаяхмедовой А. Р., Красуцкой О. В., Бочаровой О. С., Деминой Э. Н., Лукашова А. Г., Замараевой З.П., Воеводиной Е.В. и других авторов [22], [23], [24], [25], [26], [27], [28], [29], [30], [31].

Исследования инвалидности как социального и дискурсивного конструкта в постсоветском обществе и неолиберальной парадигме представлены в работах Ярской-Смирновой Е. Р., Вербилович В., Носенко-Штейн Е. Э., Курленковой А. С., и других [32], [33], [34], [35], [36].

Ресурсный подход к анализу системы социальной защиты населения представлен в работах С.С. Бразевич, А. В. Рушевой [37], [38]. Оценка реабилитационного потенциала людей с ограниченными возможностями здоровья была проведена в исследовании И. Л. Ткаченко [39].

Проблемы инвалидности с позиций структурного функционализма рассматриваются Т. А. Добровольской и Н. А. Шабалиной, А. Ю. Домбровской, А. В. Фитисовым и М. В. Шимолиной [40], [41], [42], [43].

Исследования проблемы стигматизации людей с ограниченными возможностями здоровья были проведены А. А. Кузнецовой, С. Г. Головко, М. Н. Реут и Е. В. Воеводиной [44], [45], [46], [47].

Концепция независимой жизни людей с ограниченными возможностями здоровья была сформулирована в работах О. С. Дробот [48].

Наберушкина Э.К., Сударев М.М., Шабунова А. А. и Фахрадова Л. Н. рассматривают вопросы создания безбарьерной среды [49], [50].

Ростовская Т.К. приводит результаты пилотного этапа исследования проблем молодых мужчин, получивших инвалидность. Автор анализирует, как происходит социальная реабилитация, как государство и общество помогают таким людям, и как общество воспринимает мужчин с инвалидностью. Исследователь приходит к выводу, что отношение общества к проблемам инвалидности меняется. Однако обнаружено противоречие между правами инвалидов, которые закреплены в законах, и реальными трудностями, с которыми сталкиваются мужчины с инвалидностью в семье, на работе и в обществе [1].

Наберушкина Э.К., Левшиц А. Д., Князькова Е. А. рассматривают социальную стигматизацию матерей инвалидов, а Фомина О.Е. и Гуляев С.Б. анализируют содержание и сущность социальной реабилитации инвалидов-опорников через призму культурного досуга и арт-терапии [51], [52].

Храпылина Л.П. изучает способы привлечения некоммерческих организаций в систему социальной реабилитации людей с ограниченными возможностями здоровья [53]. Демина Э. Н. рассматривает алгоритмы определения реабилитационного потенциала людей с ограниченными возможностями здоровья и подготовки индивидуальных программ реабилитации [25].

Панов А. М. в своих работах раскрывает аспекты доступности социального обслуживания для разных категорий населения [54].

Сергеева Е. А. изучает востребованность у клиентов различных видов социальной помощи [55], а Красуцкая О.В. анализирует практики социальной работы с инвалидами в новую «эпоху прав инвалидов» [56].

Говоря об инвалидности, приобретенной мужчинами в ходе участия в военных действий, следует рассматривать инвалидность через призму теории маскулинности. Мужчины, идущие на поле военных действий добровольно, имеют особую психическую организацию и социальный статус. Роль «отца», «мужа», «защитника», тесно переплетается в сознании мужчин с ролью «воина», «защитника Родины».

В психологии термин «маскулинность» обозначает комплекс физических, поведенческих и психологических характеристик, которые в традиционном обществе считаются присущими мужчинам. Эти характеристики включают вторичные половые признаки, внешний вид и особенности поведения. Примерами маскулинных черт могут служить грубые черты лица, короткая стрижка, смелость и отвага.

Однако понятие маскулинности не ограничивается только положительными аспектами; оно также включает отрицательные черты, такие как грубость и бесцеремонность, отсутствие страха за свою жизнь. Важно отметить, что восприятие и оценка маскулинных черт сильно зависят от культурных норм и ценностей, принятых в конкретном обществе.

Вместе с тем, сохраняются и воспроизводятся нормативные ожидания относительно «правильного» мужского поведения, которое включает в себя такие черты, как жёсткость, сила, эмоциональная сдержанность, склонность к риску и ориентация на достижение успеха любой ценой. Однако реальные жизненные обстоятельства, индивидуальные особенности и возможности мужчин зачастую не соответствуют этим ожиданиям.

Этот вопрос приобретает особую актуальность в контексте влияния следования традиционным маскулинным нормам на здоровье, продолжительность жизни мужчин и их способность адаптироваться к меняющимся условиям социальной реальности, особенно в условиях проведения специальной военной операции. В сложной ситуации оказываются участники боевых действий, которые испытывают ещё большую неуверенность в себе, чем обычные мужчины. Это связано с тем, что после войны они возвращаются к мирной жизни с физическими травмами, инвалидностью или посттравматическим стрессовым расстройством.

В современном обществе, где ценятся традиционные мужские качества и не принято проявлять слабость, ветераны войны не хотят делиться своими переживаниями и болью с другими людьми, опасаясь, что это может поставить под сомнение их «мужественность». Проблема самоидентификации, публичности и независимости инвалидов рассматривается в различных исследованиях (Дальберг Л., Гидденс А., Маккол Дж., Симмонс Дж., Моррис Дж., Томпсон Д.) [57], [58], [59], [60], [61].

Феномен маскулинности вызывает большой интерес и активно изучается в работах учёных из разных стран. Среди зарубежных исследователей можно выделить И. Гофмана, Ш. Берда, Д. Кампера, М. Киммела, Р. Коннелла, М. Месснера, П. Бурдье, М. Мосса, М. Фуко, К. Бенке, М. Мойзера и других [62], [63], [64], [65], [66], [67], [14], [68], [69], [70].

Однако, несмотря на значительный интерес к этой теме в зарубежной социологии, в отечественной науке она всё ещё недостаточно изучена. Особенно это касается маскулинной телесности в контексте институционального режима армии. В отечественной социологии тема телесности и маскулинности привлекает внимание учёных, таких как Е. А. Здравомыслову, А. Темкину, И. С. Кона, Е. Л. Омельченко, А. В. Ваньке и других [71], [72], [73], [74].

В последнее время активизируется интерес исследователей к анализу различных аспектов мужской социальной роли и феномена маскулинности (Ю. В. Бражник, С. Бэм, Д. В. Воронцов, М. Киммель, И. С. Клёцина, Ж.В. Чернова, Е.А. Чикалова) [75], [76], [77], [65], [78], [79], [80], [81].

Исследуя теоретико-методологические основания изучения отцовства как социального феномена, Хитрук Е.Б. предлагает социально-философскую стратегию концептуализации фундаментальных теоретико-методологических оснований изучения отцовства [82].

В своём исследовании Л. А. Рыковскова ставит перед собой задачу определить содержание понятий гендера и гендерной культуры как социокультурных явлений. Используя метод сравнительного анализа различных интерпретаций этих понятий, автор приходит к интегральному пониманию гендера и гендерной культуры. Гендер, по мнению автора, характеризует социальные функции полов и систему межличностных отношений между мужчинами и женщинами. Гендерная культура общества, в свою очередь, представляет собой систему организации межполовых отношений, которая включает в себя баланс межличностных взаимодействий, гендерные стандарты мужественности и женственности, а также нормы общения (юридические, нравственные, религиозные и другие) и стереотипы поведения представителей разных полов. Гендерная культура личности — это её сознание и самосознание в контексте принадлежности к мужскому или женскому полу. Гендерное сознание личности — это представление субъекта о гендере и отношениях между мужчинами и женщинами. Гендерное самосознание личности — это её самоидентификация в соответствии с гендерными нормами [83].

Л. Х. Урусова подчёркивает, что социальная среда, представляющая собой комплекс социально-психологических условий, оказывает решающее воздействие на развитие личности и общества в целом. Гендерные представления и их реализация в обществе являются стереотипными. Гендер проявляется в каждом человеке как субъективное убеждение о своей женственности или мужественности. Женственность и мужественность функционируют в социальной жизни как определённые стереотипные модели, идеальные образы того, чем являются и должны быть женщины и мужчины, как заданные модели социального поведения.

И маскулинность, и фемининность являются важными биологическими, социальными и культурными категориями и конструкциями. Они имеют индивидуальное и коллективное содержание. В процессе самовосприятия женщины и мужчины описывают и определяют себя в контексте женственности и мужественности [84].

Цель исследования, проведённого М. Л. Бутовской, Ю. И. Адам, А. А. Мезенцевой и В. В. Ростовцевой, — определить специфические морфологические и психологические особенности представителей мужских досуговых сообществ, которые склонны к принятию высоких рисков, по сравнению с контрольной группой. В ходе исследования были изучены антропометрические показатели лица и тела, которые предположительно могут быть маркерами пренатальной андрогенизации и маскулинизации. Также были исследованы склонность к поиску острых ощущений и к агрессии у автогонщиков (n=36), альпинистов (n=52) и студентов университета (контрольная группа, n=56). Анализ психологических профилей показал, что альпинисты более склонны к риску и поиску острых ощущений, а также более чувствительны к монотонной повседневной активности по сравнению с гонщиками и контрольной группой. Максимальный уровень враждебности был выявлен у представителей контрольной группы. Мужчины, которые практикуют рискованные хобби, отличаются большей физической маскулинностью [85].

Исследование Н. Н. Козловой посвящено анализу деятельности общественных организаций отцов в России. В работе рассматриваются как юридические аспекты создания и функционирования таких сообществ, так и их дискурсы, и практики. Автор анализирует не только концептуально-идеологические аспекты деятельности отцовских сообществ, но и их проектные и практические аспекты. В работе также рассматривается вопрос о целях, задачах и стратегиях развития культуры отцовства в контексте гендерной маскулинности, государственной политики по сохранению и укреплению традиционных ценностей. Анализируя российские общественные организации и движения отцов, автор приходит к выводу, что на современном этапе отцовские сообщества объединяются в единую экосистему. Появляются движения на федеральном уровне, которые потенциально могут стать лоббистами идей, сформулированных в программных документах, и внести изменения в семейное законодательство. Автор считает, что общая цель всех отцовских сообществ — повысить роль отца в современном российском обществе, продвигая модель отца-наставника, основанную на концепции традиционных семейных ценностей, что приведет к усилению гендерной роли мужчины, как «главы семьи» [86].

В работе Рябовой Т. Б. рассматривается, как советская пропаганда холодной войны использовала стереотип мужественности в изображении военнослужащих СССР и США. Дизайн исследования включал в себя анализ характеристик военных СССР и США, их сопоставление с мужским стереотипом и стереотипом советской мужественности. Материалом для анализа послужили тексты 190 советских песен, написанных в период с 1946 по 1991 год, в которых присутствуют образы военнослужащих СССР и США. Результаты исследования позволяют оценить роль гендерной стереотипизации в репрезентации «своих» и «чужих» на примере анализа песни. Показано, как советская идеология повлияла на корректировку содержания стереотипа мужчины. Установлено, что для создания репрезентаций военнослужащих СССР и США использовались два аспекта стереотипа мужественности: и «свои», и «чужие» оценивались через призму, с одной стороны, стереотипа настоящего мужчины (сила, отвага, выдержка и т. д.), с другой — стереотипа советского мужчины (коллективизм, патриотизм, отзывчивость и т. д.) [87].

Результаты и выводы

Проведя анализ научной литературы по теме исследования, авторами сделан вывод о том, что в зарубежной и российской науке исследования инвалидов, в том числе, мужчин, участников боевых действий, проводятся в рамках социально-медицинского и медико-психологического подходов. Также рассматриваются вопросы психологической реабилитации военнослужащих, выполняющих служебно-боевые задачи в зоне специальной военной операции, однако, в настоящее время публикаций по данной тематике недостаточно, или они носят закрытый характер [88].

Исследование профессиональной реабилитации и трудоустройства инвалидов боевых действий и военной службы основано на положениях экономической теории труда и проводится единично [89], [90].

В связи с этим авторы считают необходимым разработать научную концепцию, ключевым понятием которой является профессионально-психологическая реабилитация лиц с инвалидностью определённой категории. И опыт подобной технологии реабилитации в современной российской практике имеется. Большой интерес представляют «Методические рекомендации по комплексной социальной реабилитации инвалидов, получивших военную травму в ходе специальной военной операции» разработанные О. Г. Струковой, Е. В. Морозовой, Е. В. Жуковой и А. Н. Барышовой под редакцией М. А. Дымочки [91].

Проблема восстановления здоровья и социальной адаптации людей, получивших инвалидность во время участия в боевых действиях и специальных военных операциях, имеет большое значение как с научной, так и с практической точки зрения. Участники боевых действий — это особая группа людей, которая нуждается в реабилитации. Лица с инвалидностью данной категории могут быть отнесены к группе повышенного социального риска. После получения инвалидности многим из них приходится заново строить свою жизнь. У значительной части (87%) формируется инвалидизированная идентичность, которая определяет выбор деструктивных стратегий социального поведения [90].

Авторская концепция комплексной реабилитации участников специальной военной операции на Украине (СВО) включает в себя медицинскую реабилитацию, психологическое и юридическое сопровождение, социальную поддержку, а также обучение по программам дополнительного профессионального образования для отдельных категорий военных специальностей [91].

Однако даже широкий спектр исследований не даёт системного научного понимания условий комплексной реабилитации лиц с инвалидностью данной категории в контексте утраты или ограничения трудоспособности, социально-психологической и профессиональной реадаптации.

Кроме того, отсутствуют исследования, отражающие современные реалии СВО, в которой участвуют различные категории граждан: кадровые военные, военные, начавшие службу по контракту до СВО, мобилизованные, добровольцы, имеющие разные базовые профессиональные навыки, ценностные ориентиры и социально-психологические приоритеты.

Проблема восстановления здоровья и социальной адаптации людей, получивших инвалидность во время участия в боевых действиях и специальных военных операциях, имеет большое значение как с научной, так и с практической точки зрения [91].

В настоящее время в сфере реабилитации людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в ходе специальной военной операции, применяются общие подходы, основанные на принципах, заложенных в Федеральном законе от 24 ноября 1995 г. № 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации».

Реабилитация людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в ходе специальной военной операции, включает в себя три аспекта: медицинский, социальный и профессиональный. Она осуществляется в рамках индивидуальных программ реабилитации или абилитации инвалидов (ИПРА), разработанных федеральными учреждениями медико-социальной экспертизы.

Однако реабилитация людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в ходе специальной военной операции, требует комплексного подхода, учитывающего специфические особенности этой группы людей, вызванные стрессом, эмоциональной и умственной дезорганизацией после боевых действий. Вопросы реабилитации и социальной интеграции людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в ходе специальной военной операции, не отражены в государственных программах и документах стратегического планирования.

Стоит отметить, что в настоящее время, в период с 2011 по 2025 годы, действует подпрограмма «Социальная поддержка и реабилитация инвалидов вследствие боевых действий и военной травмы» в рамках Государственной программы Российской Федерации «Доступная среда» [92].

Эта подпрограмма включает в себя несколько направлений, на реализацию которых выделялись средства из федерального бюджета:

- улучшение инфраструктуры организаций, занимающихся реабилитацией людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в ходе специальной военной операции. Внедрение современных организационных и реабилитационных технологий в их работу (государственный заказчик — Министерство здравоохранения и социального развития Российской Федерации);

- научно-методическое обеспечение деятельности организаций, занимающихся реабилитацией людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в ходе специальной военной операции (государственный заказчик — Министерство здравоохранения и социального развития Российской Федерации);

- улучшение инфраструктуры организаций, занимающихся реабилитацией людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в ходе специальной военной операции, которые находятся в ведении Министерства обороны Российской Федерации. Внедрение современных организационных и реабилитационных технологий в их работу (государственный заказчик — Министерство обороны Российской Федерации);

- инвестиционные проекты по объектам Министерства обороны Российской Федерации (капитальные вложения) (государственный заказчик — Министерство обороны Российской Федерации);

- улучшение инфраструктуры организаций, занимающихся реабилитацией людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в ходе специальной военной операции, которые находятся в ведении Министерства внутренних дел Российской Федерации. Внедрение современных организационных и реабилитационных технологий в их работу (государственный заказчик — Министерство внутренних дел Российской Федерации).

Анализ процесса реабилитации этой категории инвалидов показывает, что наиболее разработанными являются направления медицинской и ранней психологической реабилитации, протезирования и обеспечения техническими средствами реабилитации. В то же время, вопросы социальной, профессиональной реабилитации, а также реабилитации методами адаптивной физической культуры и адаптивного спорта требуют дополнительного внимания и развития.

Для реабилитации людей с инвалидностью, получивших увечья в результате боевых действий или военной травмы, были разработаны и утверждены специальные национальные стандарты:

- ГОСТ Р 56101-2021 «Реабилитация инвалидов. Социально-бытовая адаптация инвалидов вследствие боевых действий и военной травмы»;

- ГОСТ Р 55637-2021 «Реабилитация инвалидов. Услуги по трудовой адаптации инвалидов вследствие боевых действий и военной травмы»;

- ГОСТ Р 52876-2021 «Услуги организаций реабилитации инвалидов вследствие боевых действий и военной травмы. Основные положения».

Однако эти стандарты носят рекомендательный характер и, по нашему мнению, не охватывают все аспекты социальной и профессиональной реабилитации людей с инвалидностью.

В настоящее время не существует эффективных моделей комплексной реабилитации людей с ограниченными возможностями, которые бы обеспечивали последовательность, преемственность и непрерывность процесса восстановления в различных сферах. Это необходимо для полноценной социальной адаптации и интеграции людей с ограниченными возможностями с учётом особенностей их состояния.

На системном уровне не хватает механизмов взаимодействия между медицинскими учреждениями и службами социальной защиты населения в регионах. Это затрудняет предоставление услуг по социально-бытовой адаптации, социально-средовой, социально-психологической и социокультурной реабилитации и абилитации, а также профессиональной ориентации для людей с ограниченными возможностями.

Также не хватает системы долгосрочной психологической поддержки для военнослужащих с ограниченными возможностями и членов их семей, включая участие медицинских психологов.

Необходима система социальной поддержки для этой категории людей с ограниченными возможностями и их семей, включая специалистов по реабилитации. При этом стоит отметить, что многие люди с ограниченными возможностями, получившие травмы в результате военных действий, испытывают острую потребность в психологической помощи. Это подчёркивает необходимость особого внимания к вопросам их социальной и социально-психологической поддержки.

Кроме того, отсутствуют современные научно обоснованные стандарты комплексной социальной реабилитации для людей с ограниченными возможностями, получивших травмы в результате боевых действий. Эти стандарты должны учитывать индивидуальные особенности каждого человека и позволять эффективно организовывать процесс восстановления.

Разработка таких стандартов является актуальной задачей на пути к решению проблемы адаптации и реинтеграции людей с ограниченными возможностями в общество после возвращения к гражданской жизни.

Важно отметить, что государственная политика в области реабилитации и абилитации людей с инвалидностью основана на комплексном и межведомственном подходе. Это отражено в Концепции развития системы комплексной реабилитации и абилитации инвалидов в Российской Федерации, включая детей-инвалидов, на период до 2025 года.

В соответствии с положениями этой концепции, система комплексной реабилитации и абилитации представляет собой комплекс мер, направленных на обеспечение людей с инвалидностью доступными, эффективными и безопасными реабилитационными услугами, и техническими средствами реабилитации. Эти меры также включают социальную адаптацию и интеграцию людей с инвалидностью в общество.

Современные военные конфликты характеризуются ростом числа лиц с высокоэнергетическими травмами, особенно минно-взрывными ранениями. По данным исследований, среди инвалидов, участвовавших в военных конфликтах в Афганистане и Чеченской Республике, около 87,3% и 76% соответственно получили такие травмы. Эти повреждения часто приводят к тяжелым сочетанным и комбинированным травмам, что значительно снижает качество жизни и увеличивает риск инвалидности.

Индивидуальная реабилитационная маршрутизация инвалидов должна учитывать вид травм и их осложнения, ограничивающие жизнедеятельность в различных сферах, таких как бытовая, средовая, трудовая и межличностная. Мультифакторность проблемы инвалидности требует применения комплексного биопсихосоциального подхода к реабилитации участников боевых действий.

После завершения первого этапа медицинской реабилитации, на последующих этапах необходимо подключать широкий спектр социальных реабилитационных мероприятий, таких как социальная и профессиональная реабилитация.

Современные исследования показывают, что распределение инвалидов военной травмы по нозологическим формам выглядит следующим образом:

48,2% – последствия черепно-мозговой травмы;

34,5% – травмы и ранения опорно-двигательного аппарата, включая нижние (24,4%) и верхние (8,1%) конечности

6,5% – травмы и ранения внутренних органов;

4,3% – травматическое повреждение нервов конечностей;

3,6% – травмы и ранения органа зрения;

2,1% – травмы позвоночника;

1,5% – заболевания внутренних органов;

0,6% – последствия ожогов;

0,6% – психические заболевания;

0,2% – последствия инфекционных заболеваний.

У лиц, пострадавших в ходе проведения специальной военной операции, есть свои особенности. Преобладают люди в возрасте от 18 до 44 лет с сочетанием анатомических дефектов и нарушений функций организма. Это нарушения психических, нейромышечных, скелетных и связанных с движением (статодинамических), сенсорных функций и их различные комбинации [93].

Большинство из них — инвалиды II группы, которые потеряли или не могут выполнять свои гражданские и военные профессии.

Молодой возраст инвалидов, а также потеря основных социальных статусов (профессионального, социально-бытового, социально-средового, включая мобильность, социально-психологического и других) делают профессиональную и социальную реабилитацию особенно важными. Они обеспечивают комплексный подход к восстановлению.

В зависимости от степени и стойкости функциональных нарушений, ограничений жизнедеятельности, мотивации и возможности военнослужащего продолжать службу, можно выделить два основных реабилитационных маршрута для пострадавших от военных травм.

Первый маршрут предполагает продолжение военной службы. Медицинская реабилитация в этом случае осуществляется в медицинских организациях, подведомственных Министерству обороны Российской Федерации, при легких и среднетяжелых травмах, включая протезирование конечностей.

Второй маршрут предназначен для военнослужащих с тяжелыми травмами, которые делают продолжение службы невозможным по состоянию здоровья. В таких случаях пострадавший направляется на медико-социальную экспертизу для установления инвалидности, определения оптимального реабилитационного маршрута и разработки индивидуальной программы реабилитации. Медицинская реабилитация может проводиться в федеральных реабилитационных центрах, подведомственных Министерству труда и социальной защиты Российской Федерации, которые специализируются на медицинской реабилитации инвалидов.

Учитывая высокую потребность пациентов с боевой травмой в комплексной реабилитации, которая включает медицинскую, социальную реабилитацию, протезирование и ортезирование, на данном этапе целесообразно использовать потенциал Федеральных медицинских центров Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации. К таким центрам относятся ФГБУ ФБ МСЭ Минтруда России, ФГБУ ФНОЦ МСЭ и Р им. Г.А. Альбрехта Минтруда России и ФГБУ ННПЦ МСЭ И РИ Минтруда России, обладающие необходимой материально-технической базой и кадровым потенциалом для реализации реабилитационной деятельности.

К сожалению, человек не всегда может справиться с мощными стресс-факторами войны, такими как неопределённость ситуации, нарушение психологической безопасности, гибель товарищей, ранение, иногда инвалидность, участие в жестоком насилии, уничтожение противника, новизна и неожиданность изменения событий, высочайшая ответственность, боль и другие.

Основная причина, которая делает войну психопатогенной, заключается в том, что в бою человек вынужден мобилизовать свои силы и действовать вопреки своей природе, наперекор инстинктам самосохранения, игнорируя потребности своего организма, ради достижения надличностных, социальных целей и интересов.

Исследования, проведённые О. А. Орловой и М. В. Шамардиной, показывают, что участие в боевых действиях рассматривается как стрессовый фактор, который может стать травматичным для любого человека. В отличие от других стрессоров, участие в войне представляет собой длительную психотравму, которая сопровождается комплексным воздействием различных патогенных факторов [94].

В рамках психокоррекционной работы с ранеными участниками СВО могут использоваться различные психотерапевтические методы и техники, такие как психологическое консультирование, когнитивная психотерапия, транзактный анализ, психодрама, музыкальная психокоррекция, логотерапия и другие [94].

Заключение

Для молодых мужчин, столкнувшихся с потерей физических способностей в результате военных действий, непринятие обществом может стать серьезным препятствием на пути к социальной адаптации и восстановлению полноценной жизни. Законодательство Российской Федерации гарантирует создание равных условий для жизни, получения образования и профессии, трудоустройства и создания семьи для всех граждан России. Особое внимание в законодательстве, социальных и образовательных программах страны уделено правам на социализацию и возможность для личного развития лиц с ограниченными возможностями здоровья — инвалидов.

Однако молодые мужчины с приобретенной инвалидностью часто оказываются изолированными от общества, что усугубляет их психологическое состояние и затрудняет процесс реадаптации и ресоциализации. Несмотря на значительные усилия государства и общественных организаций по поддержке инвалидов, феномен сохранительного, матримониального и репродуктивного поведения мужчин с приобретенной инвалидностью остается малоизученным, особенно в современном контексте.

Анализ результатов пилотного исследования показывает изменения в отношении общества к проблематике инвалидности, разработкой законодательных прав инвалидов, социальной реабилитации и государственной помощи в проблемах, с которыми сталкиваются мужчины с приобретенной инвалидностью в семейной, трудовой и общественной сферах жизни.

Анализ общественного мнения об отношении к молодым мужчинам с приобретенной инвалидностью на микро и макро-уровнях позволяет понять и описать проблемы, с которыми сталкиваются инвалиды, выявить механизмы социального обеспечения, социальной поддержки и социальной реабилитации, которые позволят повысить ресурсный потенциал целевой группы. Данные, полученные в ходе пилотного исследования, могут быть использованы в практической деятельности учреждений социальной защиты, медицинских реабилитационных учреждений, органов исполнительной власти и законодательных инициатив, направленных на принятие государственных мер в отношении молодых людей с приобретенной инвалидностью в возрасте до 35 лет включительно. Таким образом, результаты исследования открывают новые перспективы для разработки и внедрения эффективных механизмов и программ поддержки мужчин с инвалидностью, участников специальной военной операции.

About the authors

Olga Fomina

Муромский институт (филиал) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Владимирский государственный университет имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых»

Author for correspondence.
Email: olgazemskova@inbox.ru
ORCID iD: 0000-0003-0959-4557
Russian Federation

References

Supplementary files