EMOTIONAL INTELLIGENCE AS A MEANS TO IMPROVE MEDICAL EFFICIENCY OF HEALTHCARE

Full Text

Основной тенденцией последних лет, общей для всех развитых стран мира, является постоянный рост расходов на здравоохранение. Его основными причинами стали изменения в демографическом составе и структуре заболеваемости населения, а также постоянное внедрение в клиническую практику новейших достижений медицинской науки и техники. Суть сложившейся в здравоохранении ситуации раскрывает закон убывающей отдачи [14], согласно которому увеличение использования одного фактора производства при неизменной величине других факторов на определенном этапе ведет к уменьшению, а затем и к прекращению отдачи от него. В здравоохранении эта закономерность проявляется уменьшением эффективности медицинской помощи в условиях неуклонного роста затрат на ее оказание [19]. Сегодня Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) рекомендует тратить на охрану здоровья населения не менее 6-6,5 % валового внутреннего продукта (ВВП). Россия расходует на эти цели менее 5 %, страны Западной Европы - 8-10 %, США - свыше 13 % ВВП [11]. Однако даже самые богатые страны мира не в состоянии обеспечить все возрастающие потребности населения в медицинской помощи лишь путем постоянного увеличения расходов на ее оказание. Единственно возможным способом решения проблемы доступности качественной медицинской помощи для широких слоев населения в условиях ограниченности ресурсов здравоохранения является повышение его медицинской эффективности. Это обусловливает необходимость смещения акцента с минимизации объемов направляемых на здравоохранение средств к максимизации эффективности их использования [20]. Согласно концепции ВОЗ, деятельность системы здравоохранения признается эффективной, если она достигает трех главных целей своего функционирования: улучшения здоровья нации, соответствия медицинской деятельности легитимным ожиданиям населения, соблюдения справедливости в распределении ресурсов и получении медицинской помощи [25]. Этот современный подход хорошо согласуется с существовавшей ранее и ставшей классической методикой оценки эффективности деятельности здравоохранения. Обычно под эффективностью понимается степень достижения конкретных результатов при определенных затратах. Однако применительно к здравоохранению такая однозначная трактовка этого понятия является не совсем приемлемой. Традиционно эффективность здравоохранения оценивается с трех позиций: медицинской, социальной и экономической. Медицинская эффективность, являясь первичной по отношению к двум другим ее компонентам, измеряется степенью достижения медицинского результата. На индивидуальном уровне он означает выздоровление или улучшение состояния здоровья, восстановление утраченных функций отдельных органов и систем. На уровне учреждений здравоохранения медицинская эффективность измеряется множеством специальных показателей: удельным весом излеченных больных, уменьшением случаев перехода заболевания в хроническую форму и др. [20]. Под социальной эффективностью на индивидуальном уровне понимается степень удовлетворения пациентов взаимодействием с системой здравоохранения. На уровне отрасли в целом она измеряется показателями общественного здоровья. Медицинская эффективность тесно переплетена с социальной эффективностью: повышение одной невозможно без улучшения другой. В настоящее время здравоохранение достигло предела своей медицинской эффективности. Одним из возможных способов ее дальнейшего повышения является осуществление конструктивных вмешательств в эмоциональное состояние человека как важную составляющую здоровья и социального взаимодействия между основными участниками рынка медицинских услуг. Подтверждением этому служит установленный специалистами феномен негативного эмоционального реагирования пациентов на недостаточность медицинской информации, получаемой ими в процессе взаимодействия с контактным персоналом здравоохранения [6]. Непонимание врачами и медицинскими сестрами механизма данного компенсаторного явления обусловливает либо его игнорирование, либо неверное интерпретирование. И то и другое, затрудняя достижение необходимого лечебного результата, снижает медицинскую эффективность. В результате сегодня все большим числом специалистов признается необходимость досконального знания медицинскими работниками эмоционального и социального контекста жизни пациентов. О необходимости его изучения пишут многие отечественные [8, 15-17, 28, 29] и зарубежные [6, 38, 41, 42] ученые, исследования которых в этой области в последние годы составили самостоятельное научное направление [26]. С целью изыскания внутренних резервов повышения медицинской эффективности системы здравоохранения нами проведен компаративный анализ теоретико-концептуальных построений эмоционального интеллекта и особенностей их применения в клинической практике врачей разных специальностей. Для описания природы эмоционального состояния индивидов и социального взаимодействия между ними исследователи используют два основных понятия: социальный интеллект и эмоциональный интеллект. Многие специалисты рассматривают их как синонимы, объясняя это тем, что в основе обоих понятий лежит общение. Так, по мнению Д. Гоулмена [6], их частичное отождествление связано с выделением в структуре эмоционального интеллекта ряда способностей социально-коммуникативной направленности: социальных навыков, осознания социального взаимодействия, перцептивно-интерпретативного распознавания эмоций в процессе межличностного взаимодействия. Первым в научный оборот было введено понятие «социальный интеллект». Его предложил Э. Торн-дайк в 1920 году для обозначения «дальновидности в межличностных отношениях» и характеристики способности «понимать людей ... и управлять ими, поступать разумно в человеческих отношениях» [43]. Понятие эмоционального интеллекта в науке появилось значительно позднее, спустя 70 лет. Его ввели П. Сэловей и Дж. Майер в 1990 году. Согласно данному ими определению [42], под эмоциональным интеллектом следует понимать способность отслеживать собственные и чужие эмоции, различать их и использовать эту информацию для направленного мышления и действия. Другими словами, эмоциональный интеллект индивида представлен способностями к опознанию, пониманию и управлению как своими эмоциями, так и эмоциями других людей [24]. П. Сэловей и Дж. Мэйер [42] разработали первую трехкомпонентную модель эмоционального интеллекта, включавшую способности: 1) к идентификации и выражению эмоций; 2) регуляции эмоций; 3) использованию содержащейся в эмоциях информации в мышлении и деятельности. Последующий более глубокий анализ способностей по переработке содержащейся в эмоциях информации позволил ученым пересмотреть ранее созданную ими модель и обосновать новую, четырехкомпонентную, включавшую способности: 1) к идентификации эмоций; 2) использованию эмоций для повышения эффективности мышления и деятельности; 3) пониманию эмоций; 4) управлению эмоциями. В отличие от моделей П. Сэловея и Дж. Мэйера, включавших в себя исключительно когнитивные способности, в основу пятикомпонентной модели Р. Бар-Она [37] положены личностные характеристики, каждая из которых ученым была дополнительно детализирована: 1) познание себя: осознание своих эмоций, уверенность в себе, самоуважение, самоактуализация, независимость; 2) навыки межличностного общения: эмпатия, межличностные взаимоотношения, социальная ответственность; 3) способность к адаптации: решение проблем, связь с реальностью, гибкость; 4) управление стрессовыми ситуациями: устойчивость к стрессу, контроль за импульсивностью; 5) преобладающее настроение: счастье, оптимизм. Наличие широкого разнообразия теоретических моделей эмоционального интеллекта обусловило необходимость их классификации. Дж. Мэйер, Д. Ка-рузо и П. Сэловей [40] предложили выделять модели способностей и смешанные модели. К первому типу они отнесли свои собственные модели, трактующие эмоциональный интеллект как совокупность когнитивных способностей, ко второму типу - модели, представляющие его как сочетание когнитивных способностей и личностных характеристик. На основе объединения обоих типов моделей была создана интегрированная двухэлементная структура эмоционального интеллекта, включавшая внутриличностный и межличностный компоненты [15]. Дальнейшее развитие методологических основ социологии и психологии здоровья происходило путем усложнения терминологического аппарата. При исследовании эмоционального состояния людей ученые наряду с эмоциональным интеллектом стали использовать такие научные понятия, как эмоциональное мышление и эмоциональная компетентность. Эмоциональное мышление одни [13, 21] отождествляли с эмоциональным интеллектом, другие [36] понимали как некий дефект мыслительного процесса, снижающий объективность познания. Эмоциональную компетентность И. Н. Андреева [1-3] предлагает определять как способность человека действовать в соответствии с испытываемыми чувствами и желаниями на основе открытости своему эмоциональному опыту и связанными с ним переживаниями. Структура эмоциональной компетентности по сравнению с эмоциональным интеллектом является более сложной и включает 14 компонентов [5]: 1) понимание себя: знание собственных состояний, предпочтений, ресурсов и интуиции, эмоциональное понимание себя, понимание собственных эмоций и их последствий; 2) адекватную самооценку: знание собственных сил и границ; 3) уверенность в себе: правильная оценка своих достоинств и способностей; 4) саморегуляцию: управление собственным внутренним состоянием, импульсами и ресурсами; 5) самоконтроль: контроль над разрушительными эмоциями и импульсами; 6) надежность: приверженность нормам чести и честности; 7) добросовестность: ответственность за свои действия; 8) приспособляемость: гибкость при необходимости изменений; 9) открытость новому: готовность работать с новой информацией и новыми подходами; 10) мотивацию: эмоциональные тенденции, которые управляют или облегчают достижение целей; 11) мотив достижения: стремление к улучшению или совершенству; 12) обязательность: приверженность целям группы и организации; 13) инициативу: готовность использовать все возможности; 14) оптимизм: упорство в достижении цели, несмотря на препятствия и неудачи. Необходимость расширения концептуальных рамок в изучении эмоциональной составляющей здоровья и социального взаимодействия врача и пациента обусловлена появлением новых тенденций в общественном развитии, предъявивших свои требования к системе здравоохранения. Это связано с удорожанием медицинских услуг в результате распространения ресурсоемких медицинских технологий и ростом претензий населения к качеству медицинской помощи. Одним из основных параметров, по которому люди оценивают качество социального взаимодействия при получении медицинских услуг, является социальная справедливость [7]. Общая оценка справедливости складывается из оценок результата (дистрибутивная справедливость), процесса его достижения (процедурная справедливость) и отношений между участниками (межличностная справедливость). Оценка справедливости влияет на эмоциональное состояние участников взаимодействия. Подобное влияние особенно ярко проявляется в случае отрицательных эмоций. Так, столкновение человека с несправедливостью приводит к доминированию в его эмоциональной сфере кратковременных (гнев, злость, чувство вины) и долговременных (хроническая враждебность, депрессия) отрицательных эмоциональных состояний. Степень влияния оценки справедливости взаимодействия на эмоциональное состояние определяется индивидуальными особенностями участников и зависит от развития их эмоционального интеллекта [17, 21]. Люди с высоким уровнем эмоционального интеллекта устанавливают более позитивные отношения с окружающими, выше оцениваются ими, добиваются больших успехов в учебе и работе, более позитивно относятся к себе и имеют более высокий уровень психологического благополучия [41]. Наличие более высокого уровня эмоционального интеллекта, во-первых, позволяет человеку получить дополнительную информацию и тем самым повысить качество принимаемых решений и, во-вторых, претворить эти решения в жизнь с помощью хорошо сформированного самоконтроля [38]. За счет действия этих механизмов эмоциональный интеллект оказывает влияние на оценку справедливости взаимодействия и, как следствие, на эмоциональное состояние его участников. Разное влияние эмоционального интеллекта на эмоциональное состояние индивидов объясняется различиями в способностях людей к пониманию эмоций и управлению ими [7]. Способность к пониманию эмоций усиливает связь между справедливостью взаимодействия и эмоциональным состоянием участников, а способность к управлению эмоциями, наоборот, ее ослабляет. Усиление связи происходит благодаря умению индивида найти причину возникшего эмоционального состояния. Поиск причины заставляет его обращать внимание на условия взаимодействия, основным из которых является его справедливость. Результатом такого поиска становится установление связи между оценкой справедливости и отрицательными эмоциями. Ослабление связи между справедливостью взаимодействия и эмоциями участников происходит благодаря умению индивида снижать интенсивность нежелательных эмоций. В связи с тем, что демонстрация сильно выраженных негативных эмоций в отношении участников взаимодействия является социально нежелательной, уменьшение их интенсивности обусловливает неизменность оценки справедливости взаимодействия. В результате способность понимать эмоции и управлять ими является необходимой предпосылкой формирования целенаправленного социального (так называемого совладающего) поведения. Такое поведение позволяет человеку справиться с трудной жизненной ситуацией (или стрессом) адекватными личностным особенностям или ситуации способами, представляющими собой осознанные стратегии действий (копинг-стратегии) [12]. При этом несправедливость взаимодействия особенно часто выступает в качестве такой ситуации. Изучение феномена копинг-поведения в западной психологии началось сравнительно недавно, лишь во второй половине XX века. Понятие «копинг» в переводе с английского «copе» означает преодолевать и подразумевает индивидуальный способ совладания с затруднительной ситуацией в соответствии с её значимостью в жизни индивида и его личностно-сре-довыми ресурсами, которыми во многом определяется его поведение [22]. Р. Лазарус и С. Фолкман [39] выделили восемь основных копинг-стратегий: 1) планирование решения проблемы: усилия по изменению ситуации на основе ее анализа; 2) конфронтацию: агрессивные усилия по изменению ситуации, формирование определенной степени враждебности и готовность к риску; 3) принятие ответственности: признание своей роли в возникновении проблемы и попытки ее решения; 4) самоконтроль: усилия по регулированию своих эмоций и действий; 5) положительную переоценку: поиск достоинств в существующем положении дел; 6) социальную поддержку: обращение к помощи окружающих; 7) дистанцирование: когнитивные усилия по отделению от ситуации и уменьшению ее значимости; 8) бегство-избегание: усилия по бегству от проблемы. Эти копинг-стратегии условно подразделяются на четыре группы. В состав первой группы входят первые три стратегии: планирование решения проблемы, конфронтация и принятие ответственности. Их использование усиливает связь между справедливостью взаимодействия и эмоциональным состоянием участников. Эти стратегии предполагают приложение человеком активных усилий по самостоятельному изменению ситуации, что обусловливает необходимость получения дополнительной информации о ней. В результате человек обращает особое внимание на условия взаимодействия, основным из которых является справедливость, и анализирует их. Именно этот процесс обеспечивает влияние оценки справедливости на эмоциональное состояние человека. Вторую группу образуют две следующие стратегии: самоконтроль и положительная переоценка. Их использование также усиливает связь между справедливостью взаимодействия и эмоциями участников. Это происходит потому, что человек, контролируя собственное эмоциональное состояние, решает проблему путем его изменения. Люди, активно использующие эти стратегии, обращаются к условиям взаимодействия как к средству, помогающему им осуществить задуманное. Например, они могут искать оправдание или позитивные аспекты того положения, в котором оказались. Третью группу представляет стратегия поиска социальной поддержки. Ее использование не оказывает влияния на связь между справедливостью взаимодействия и эмоциональным состоянием. Эта копинг-стратегия хотя и не подразумевает стремления «выйти» из ситуации, но и не предполагает самостоятельного решения возникшей проблемы. Поэтому использующий ее человек не заинтересован в поиске дополнительной информации. И наконец, четвертую группу составляют две последние стратегии: дистанцирование и бегство-избегание. Их использование не оказывает влияния на связь между справедливостью взаимодействия и эмоциями участников. Это происходит потому, что они подразумевают «уход», отказ человека от активного изменения ситуации или своего состояния. Людям, использующим эти стратегии, не нужна дополнительная информация об условиях взаимодействия, от участия в котором они отказываются, и поэтому они не придают ей серьезного значения, в результате чего она не оказывает влияния на их эмоциональное состояние. К сожалению, в нашей стране к настоящему времени проведено еще очень мало эмпирических исследований по изучению практики использования теоретических моделей эмоционального интеллекта и обоснованных ими копинг-стратегий как при получении [4, 9, 10, 23, 30, 31, 35], так и предоставлении медицинских услуг [18, 27, 32-34]. В доступной нам литературе мы встретили лишь единичные работы, посвященные изучению способов, используемых врачами для совладания со стрессогенными условиями профессиональной деятельности [18, 32, 33]. Так, В. Л. Малыгиным с соавт. [18], в частности, было установлено, что из всей совокупности имеющихся возможностей врачи психиатры-наркологи преимущественно применяют три стратегии: планирование решения проблемы, положительную переоценку и социальную поддержку. Выбор адаптивных стратегий свидетельствует о наличии у врачебного персонала психиатрических больниц высокого эмоционального интеллекта, что обеспечивает им возможность, оставаясь в сложившейся ситуации, эффективно решать постоянно возникающие в процессе осуществления медицинской деятельности профессиональные задачи. Еще более незначительным является число эмпирических исследований [34], посвященных изучению особенностей применения в клинической практике личностной модели пациента для повышения эффективности социального взаимодействия при оказании медицинских услуг. Таким образом, проведенный нами анализ методологических и методических подходов к изучению эмоционального интеллекта и применения его результатов в практике медицинской деятельности позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, основное практическое значение теоретических и эмпирических изысканий в области социологии и психологии здоровья состоит в том, что медицинское обслуживание, при котором не обеспечивается социальная справедливость и недостаточно учитываются эмоциональные переживания людей, обратившихся за медицинской помощью, сегодня уже нельзя считать востребованным и полноценным. Во-вторых, медицинскую эффективность здравоохранения можно существенно повысить, учитывая эмоциональное состояние людей, а не только состояние их физического и психического здоровья. Использование методик эмоционального интеллекта, учитывающих психотипологические особенности потребителей медицинских услуг, способствует снижению у них эмоционального напряжения путем корректного психологического сопровождения процесса лечения и обеспечения правильной организации эмоционального контакта в процессе социального взаимодействия врача и пациента. В-третьих, формирование эмоциональной компетентности медицинских работников следует начинать уже на додипломном этапе их профессиональной подготовки. Приобретение ими знаний, умений и навыков постоянного осмысления собственного эмоционального самочувствия и овладение методами эмоциональной саморегуляции послужит основой для развития эмоционального интеллекта и обеспечит не только эмпатийный персонифицированный характер их социального взаимодействия с пациентами, но и будет способствовать сохранению физического и психического здоровья всех участников лечебно-диагностического процесса. И наконец в четвертых, расширение имеющихся у пациентов представлений о здоровье и здравоохранении требует предоставления им более полной медицинской информации, в т. ч. с использованием компьютерных технологий, для обеспечения справедливого и равноправного партнерства во взаимодействии с врачами и принятия решений в отношении предлагаемых медицинских вмешательств на основе имеющейся релевантной информации. Для этого также необходимо более широкое использование обучающих здравоохранительных программ, с помощью которых пациенты приобретают устойчивые навыки эффективного общения с контактным персоналом здравоохранения.

About the authors

T H Svetlichnaya

Northern State Medical University

Email: iso@nsmu.ru
Arkhangelsk, Russia

H J Zueva

Northern State Medical University

Arkhangelsk, Russia

K H Vilova

Northern State Medical University

Arkhangelsk, Russia

References

Supplementary files